Джанлуиджи Буффон. Номер 1

Думаю о том, как прощался с ребятами из центра реабилитации «Бетания» в Парме. Ребята вместе с Пьеро стоят в дверях, я говорю им «до свидания». У нас незабываемые лица. Мы все очень расстроены – я, потому что должен уехать, и они по той же причине. Ребята просят меня вернуться. Я сделаю это через много лет, уже после того, как перееду в Турин. Я приезжал туда на альтернативную службу. Это был один из самых интересных опытов в моей жизни. Я с удовольствием этим занимался и повторил бы еще раз. Ежедневные обязанности, расписание, которому надо следовать, жизнь, в которой ты отвечаешь за другого, а не только за самого себя. Это очень серьезно на меня повлияло.

Сначала они немного сторонились меня, и я не мог с этим ничего поделать: приехал известный человек, возможно, он пытается откосить от службы в армии и сидит с ними, сжав зубы и отворачивая лицо. Они не знали меня, но, как только мы познакомились, мы подружились.

В этом я ас. В смысле, в завоевании людей. Возможно, потому, что я считаю себя нормальным человеком, таким, как многие, тем, кто иногда совершал ошибки, которые совершают все, и поэтому готов принимать людей вокруг такими, какие они есть. Я никогда не чувствовал себя в чем-то «особенным» или «другим».

В то время я должен был быть на ногах уже в восемь, преодолевая свои обычные трудности пробуждения. Я был в центре с девяти до тринадцати. Мне дали место в мастерской по отделке дерева. Я строгал, пилил, разговаривал с ребятами. Закончив работу, мы вместе обедали, играли в карты (да, не без этого). Вечером я возвращался к своей обычной жизни футболиста и продолжал тренироваться с «Пармой».

Когда Пьеро умер, я был в «Юве» и попросил у Липпи разрешения съездить на похороны. Он отпустил меня.

И сейчас, пока Рино продолжает орать, я думаю о том, как много дал мне Пьеро. Очень много. Он научил меня тому, что одним простым шагом ты можешь помочь множеству людей и что истинное счастье – в том, чтобы делать счастливыми других.

Полночь уже позади, значит, уже сегодня мы можем сделать счастливыми шестьдесят миллионов человек. Мы сегодня вечером – в Берлине, на олимпийском стадионе, на котором Джесси Оуэнс удивил мир, и мы играем в финале с Францией.

Это мой второй чемпионат мира в основном составе. О первом, который проходил в Корее и Японии, у меня нет хороших воспоминаний. Будем честны: это было огромное разочарование. После того как я находился в резерве в 1998 году, мне необходимо было научиться контролировать стресс, не давать тревоге парализовать себя. Никогда больше я не испытывал таких выбросов адреналина, разве что в полуфинале против немцев и сейчас, когда мы собираемся играть в финале с Францией.

Я много помню о последнем чемпионате мира. Среди моих воспоминаний – красная стена, возникшая на стадионе в тот вечер, когда мы играли с Южной Кореей. Я помню Мальдини, который не попадает по мячу, и гол Ана, который выбивает нас. Хотите правду? Я не считаю, что в футболе существует более жестокое правило, чем правило «золотого гола». Я помню некоторые глупости Морено, но я никогда не привязывался к карточкам арбитров. Я пересматривал матчи: Эквадор, Хорватия, Мексика, Корея. Мы неплохо играли. Нам просто было нужно чуть больше удачи.

Возможно, мы не смогли стать единым целым на поле. Мы достаточно легко относились к игре как на чемпионате мира в 2002-м, так и на чемпионате Европы в Португалии. Это не сильно отличается от нашего немецкого опыта, но здесь, на поле, мы не развлекались. Многие из нас были очень молоды и пока еще не осознавали, почему мы сейчас здесь, в этой берлинской гостинице, где Гаттузо не переставал орать в соседней комнате.

Мы могли сделать и больше – у игроков тоже есть свои промахи. Мы могли вызвать меньше критики, но сейчас у нас есть возможность все исправить. Если о чемпионате мира – 2002 я помню хоть что-то, кроме разочарования, то чемпионат Европы не оставил о себе никаких хороших воспоминаний в газетах. Там было напряжение, искры, постоянные столкновения, я сам чувствовал в себе желание создавать конфликты в команде.

Проблемы национальной сборной, по-моему, в том, что каждые два года на соревнованиях меняется все, в том числе и тренеры. Это для меня очень тяжело, потому что для игры на максимуме возможностей необходимо все время поддерживать диалог. В любом случае не должно меняться чувство принадлежности к команде, которое ведет тебя на поле. С чемпионата Европы мы ушли непобежденными, хоть и пропустили тот удивительный гол от Ибрагимовича – пяткой. Он был молодцом – не только по игре, но и потому, что увидел, как я пытаюсь отбить кулаком, и оказался прямо передо мной, настоящий нападающий, видящий пространство.

После провала на Евро Трапаттони ушел. Трап, если посмотреть на его результаты, отличный техник, но с национальной сборной ему не удалось создать единое целое.