Джанни Версаче. Жертва красоты и моды

Массовое производство косметики началось в XIX веке, родилась мода «денди», румяна, губная помада; духи стали производиться в промышленных масштабах, как говорят в Италии, прошли период «демократизации», «общедоступности». В XX веке, сразу после Второй мировой войны, начался новый этап в развитии «индустрии красоты». Движущей силой этой индустрии стали женщины всех стран, схожие в своем желании иметь свой отдельный от семейных расходов бюджет на украшение и совершенствование собственного тела. Общедоступность получили эстетическая медицина и хирургия. Под воздействием «ветров моды» открывались салоны красоты. Неожиданно белизна стала уступать место «смуглым оттенкам различной степени загара». В XX веке женщина в среднем стала в три раза больше тратить времени на разглядывание себя в зеркале. Раздолье для косметологов, модельеров, врачей, производителей одежды, косметики и самих зеркал. Однако коварные зеркала таили в себе и опасность. Они показывали не только линии красоты и совершенства, но фиксировали уродство, все «ошибки природы», которые женщины стараются скрыть от окружающих и от себя самих. (Конечно, они хотели бы скрыть от себя самих, но невозможно. Иначе, все вдруг обернулись бы красавицами. И как тогда жить дальше?)

Вот один из «споров» Версаче и Сьюзи с участием Роверси.

– Почему вы приглашаете на подиум лишь самых красивых, самых знаменитых?

– Мне так нравится, – отвечал Версаче.

– Я же считаю, что тело в течение жизни постоянно меняет свои линии, – замечала Сьюзи. – Человек не желает, но вынужден следить за своими формами. Когда он (она) смотрит на модель и как бы примеряет на себя то, что на ней, то как бы невольно теряет индивидуальность, самостоятельность, он один из тысячи зрителей, нетворческих личностей, вздыхателей и созерцателей… Он вторичен. И зачем искать нечто более красивое, нежели то, что подходит только тебе? Тело это то единственное, чем владеет человек, то, что ему дано Богом, то, что принадлежит человеку и все, что ему остается в течение жизни.

– А как это понять? Тело – все, что остается человеку?

– Тело в отличие от лица не умеет притворяться. Оно такое, какое есть. Тело можно сжать, растянуть, что труднее, но тело лишено чувств, у него нет эмоций… Правда, тело умеет вздрагивать и не только от внешних возбудителей… Все движения тела имеют в своей основе женские начала…

– Это почему?

– Мужские движения, – говорит Сьюзи, – разрушают, женские – созидают.

Я, например, создала «театр одной юбки» (юбку «сконструировал» Версаче). Юбка играла роль целой сцены. Из юбки на сцену «выходили» колени-актеры и начинали вытворять самые неожиданные «коленца» с многими смысловыми вариациями. А этих вариаций – на любой вкус. Их бесконечное множество в количественном отношении.

– Скажите честно, Сьюзи, – приглашал к откровенности Джанни. – Вам ни разу не хотелось бы стать столь же красивой, артистичной, популярной, как Наоми, Шиффер, Кроуфорд, Бруни?

– Неужели вы, Джанни, ничего не понимаете? Я не могу проснуться наутро и стать вдруг красивой, как Наоми. Я могу быть красивой, но только такой, как есть сама. Я хочу быть более красивой, но это я, Сьюзи. Да, я могу быть более чистой, более молодой, более отдохнувшей, однако это вновь я, Сьюзи Блади! Те, кто этого не понимают, состарятся быстрее и редко будут выглядеть красивыми… для себя. Красивая на подиуме, на сцене – еще не красивая для себя. Часто о топ-модели говорят: как она сегодня прекрасно выглядела. Она действительно выглядела превосходно – это ее роль на сцене. А внутри? Это мало кого интересовало. Она топ-модель, профессионал. У нее нет эмоций. Топ-модель, Сьюзи Блади, такую бесчувственность тела отрицает… И мысли у Сьюзи всегда чистые, как и у Джанни Версаче в ходе этого разговора…

Джанни Версаче далее в спор не углублялся, а лишь порекомендовал Сьюзи покупать для ее мудрого тела больше разных платьев и костюмов, чтобы отвечать без лишних эмоций каждому конкретному случаю.

* * *

В сентябре 1997 года маг и волшебник Дэвид Копперфилд побывал в Москве и в связи с этим визитом вновь проявился интерес к Шиффер. Дэвид оставляет нам ровно столько тайн, сколько остаются для вас нераскрытыми. Помимо магов в нашем мире существуют антимаги, которые при определенном напряжении и знаниях «раскалывают» все трюки иллюзионистов, использующих в своих целях достижения техники, науки и, конечно, нещадно эксплуатирующих свой талант, ум, тело и человеческую доверчивость. В результате зритель поражен сложностью номеров, отточенностью исполнения, всем вплоть до хореографии и музыкального сопровождения. Перед нами Дэвид – человек-тайна, феномен. Его личная жизнь, спросите вы, тоже тайна? Ведь о нем столько написано…

«Более или менее, – отвечал журнал «Дженте». – Говорят, что у Дэвида было 300 любовниц. Явное преуменьшение, но кто, впрочем, считал? Поклонниц, готовых превратиться, нет, не превратиться в…, а произвести эксперимент – множество… И заметим, разного возраста…»