Опасность нависла и над дворцом Брера (XVII век), «кладезью искусств», где с августа 1809 года в 38 залах разместилась национальная художественная галерея с коллекцией картин Рафаэля и Тинторетто, Беллини и Тьеполо, Караваджо и Карпаччо, Веронезе и Пьеро Делла Франческо. Во дворце не отлажено действие системы кондиционеров и увлажнителей, от чего страдают произведения искусства. Об этом знают ИЗ служащих дворца, городское руководство Милана и Рима, но от этого «поломки в приборах» не устраняются.
– Будем надеяться, что Рафаэль и Беллини выдержат, – с надеждой замечал Версаче, – но для оздоровления дворца нужны многие сотни миллионов лир. Финансы и искусство будут неразлучны в XXI веке.
Какое слово скажут преемники Версаче?
Вы помните, что из великих актрис современности Джанни Версаче всегда и, прежде всех, выделял Джину Лоллобриджиду. Почему именно ее? Ответа нет, и не может быть, потому что речь идет о двух неординарных личностях, каждый из которых неповторим в своем виде искусства.
Джина Лоллобриджида – «Дива» по рождению, которая сумела себя сохранить. «Дива». Так называют в Италии кинозвезд, топ-моделей, сверкающих на подиумах «прет-а-порте», страницах журналов высокой моды. В Милане, на территории самого большого в Италии ярмарочного комплекса, открывалась демонстрация модной одежды. На аэродромы северной финансово-промышленной столицы слетались знаменитые «дивы». И в эти же дни (точно это происходило 7 марта 1995 года) из Милана улетела «королева див» – великая Джина Лоллобриджида. Полное недоумение журналистов, каскад самых неожиданных вопросов и решительные ответы актрисы:
– О каких «дивах» сегодня может идти речь? Это не «дивы», а девы, выросшие на спагетти и картофеле. Они верят, что подмостки высокой моды их вознесут в поднебесье. Заблуждение. Качеств одной Мэрилин Монро хватит на десять Клаудий Шиффер и двадцать Элл Макферсон. Конечно, они – прекрасные фотомодели, но что они понимают в «дивизме»? Дива – это магия, тайна, соблазн. Я бы, например, хотела посмотреть в мои годы на Карлу Бруни, Линду Евангелисту. Сегодня они очень обаятельны. Это правда. Однако подлинная дива – совсем другое дело. Это не бег за модой, а противостояние моде, умение чувствовать смену поколений. Не забывайте, время безжалостно ко всем. К дивам и девам. Но дивы остаются дивами. А девы становятся…
– В чем секрет вашего долголетия актрисы?
– Я живу интенсивной жизнью, в которой сочетаются невинность восприятия окружающего мира и юношеский энтузиазм. Я изобрела собственный эликсир против старости. Возраст не идет в расчет по сравнению с духовным состоянием человека. Я знаю восемнадцатилетних, которые по душевным качествам старее моей тетушки Калидонии, которая жила в родном Субиако (родина Джины) до ста двенадцати лет и сохраняла совершенно здравый рассудок, удивительное чувство юмора и завидную память. Я бы и себе пожелала такого же здоровья. Восемнадцатилетним этого не понять. У них впереди еще много «всякого разного» плюс 93 года непрожитого опыта.
– Джина, в мире искусств вас знают как актрису, журналиста, писательницу, художницу, скульптора, фотографа. В каком из этих видов творчества вы обрели наибольшее удовлетворение?
– Пожалуй, в фотографии. В ней, как и в скульптуре, успех мастера зависит только от его индивидуальных усилий. В кино успех зависит от действий и таланта всего съемочного коллектива. В моих фильмах я всегда чувствовала сильную зависимость от режиссера, продюсера, оператора. В фотографии я свободна. Сейчас я снимаюсь в больших фильмах. Но и кино теперь другое. Я работала в кино – в Кино с большой буквы. Те времена были подобны эпохе Возрождения в итальянской живописи и скульптуре. Это мое личное восприятие, особое отношение к кинематографу. Согласитесь, существуют единые критерии для популярности актеров: одни снимаются из фильма в фильм и, незамеченные историей, однажды уходят с экрана или с подиума демонстрации мод. Другие – остаются навсегда в памяти поколений и необязательно молодыми. Именно они – от рождения и воспитания «дивы».
– Вернемся к профессиональной деятельности. Что вы думаете о современном итальянском кино?
– Его, по-моему, похоронили. И это – большой грех. Но я все равно бы работала, причем с удовольствием. Например, с Нанни Моретти, Джузеппе Торнаторе… Когда приезжаю в Италию из-за рубежа, то в кино не хожу. Кино – профессия неблагодарная. Хуже мафии.
– Говорят, что в детстве вы подражали королевам?
– Теперь королевы подражают мне. Особенно в одежде…
– Ваше светское неподчинение?
– Я не знаю, что это такое. Я – человек серьезный и с хорошей памятью, скорблю по Версаче, леди Диане, по матери Терезе…
Говорят, что у Джанни Версаче была «идефикс»: создать свой «Олимп», который бы существовал в реальной жизни, но в отрыве от окружающей среды, Олимп, к которому могли бы приближаться только «достойные» гости, дары несущие, друзья, открытые, бескорыстные, родственники в ранге и тоге почти «полубогов»…