Джастис (ЛП)

Мысль, что у Райан будет еще один ребенок от кого-то другого, приводит меня в ярость. А также заставляет задуматься, была ли она с кем-то еще. Пытался ли кто-то стать отцом моей дочери? При одной мысли об этом мне хочется всадить пулю им между глаз. Пока я хожу по этой земле, никто другой и на пушечный выстрел не подойдет к моей дочери.

— Хочешь пойти посмотреть на львов? — спрашивает она, понятия не имея, в каких мучениях я пребываю.

— Да. Пойдем.

Выйдя на улицу, она снова берет меня за руку, и я решаю, что никогда ее не отпущу, никогда не дам никому другому возможности держать ее так.

— Сколько раз ты был в зоопарке? — спрашивает она.

— Ни разу.

— Никогда?

Я качаю головой, забавляясь недоверием в ее голосе.

— Как же так? Разве папа Тэтчер никогда не брал тебя с собой?

Имя отца напоминает мне о предательстве, вонзившемся в грудь, но я изо всех сил стараюсь отогнать это чувство, не позволяя ему разрушить мое время с дочерью.

— Я был старше, когда жил с Тэтчером. Слишком взрослый для зоопарка.

— Что ты имеешь в виду? Разве ты родился не ребенком?

Я ухмыляюсь тому, как работает ее мозг.

— Да, но я родился не у Тэтчера, хотя он мой отец.

Она смотрит на меня, выглядя чертовски смущенной, и я ее не виню.

Я отвожу ее в сторону, решив, что сейчас самое подходящее время, чтобы объяснить ей это. Сев на корточки, смотрю ей в лицо.

— Иногда наша семья — не те люди, у которых мы родились. Я не родился у Тэтчера, но он мой отец, потому что любил меня и воспитал таким, какой я есть сейчас. Он дал мне дом, когда его у меня не было.

— У тебя не было дома? — шепчет она, опустошенная этой мыслью.

— Какое-то время нет.

— А где тогда ты жил?

— На улицах.

Ее маленькие губки приоткрываются в судорожном вздохе.

— А твои родители? Где были они?

Скрежещу зубами от обжигающей боли, которая зарождается в груди и бурлящим потоком устремляется в живот, когда единственный ужасный момент моей жизни пытается выбраться из глубин ада.

— Родного отца я не знаю, а мать умерла.

— Мне жаль, — шепчет она, ее маленькая губка дрожит от переживания.

«А мне нет».

Воздерживаюсь от того, чтобы произнести это вслух, и продолжаю:

— Не переживай за меня. У меня есть Тэтчер и братья, Нокс и Брэкстен. Ты знаешь о них?

— Да, мама немного мне о них рассказывала, а папа Тэтчер говорит обо всех вас, когда мы с ним видимся. Он даже показывал мне фотографии.

Я киваю, благодарный за это.

— Мы не кровные братья, но они мои братья во всех смыслах этого слова. Мы заботимся друг о друге, любим друг друга как родные. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Думаю, да, — говорит она. — Но мы с тобой... мы ведь кровная семья, да?

— Да.

Она — единственное живое существо на этой земле, в чьей крови мое ДНК. Подарок, которым я буду дорожить вечно.

Она застает меня врасплох, когда приближается и обнимает за шею.

— Я рада, что ты мой папа, — шепчет она полным слез голосом.

У меня такое чувство, будто я только что проглотил тысячу лезвий.

— Я тоже, Ханна. Больше, чем ты можешь себе представить.

Не готовый ее отпустить, поднимаюсь вместе с ней на руках, я никогда не чувствовал ничего более совершенного. Я несу ее ко львам, где мы наблюдаем за ними через ограждение. Животные снова ее завораживают, но пока она не отрывает взгляда от них, я не отрываю взгляда от нее, удивляясь, как мне посчастливилось создать нечто столь совершенное, как она.

Весь остаток дня я не выпускаю ее из объятий, и к тому моменту, как мы обходим зоопарк, уже близится время ужина.

— Не хочешь перед отъездом заглянуть в сувенирную лавку и выбрать что-нибудь? — спрашиваю я.

— Да, пожалуйста! — взволнованно говорит она. — Как думаешь, мы могли бы купить что-нибудь и для мамы, раз уж она с нами не поехала?

Я даже не задумываюсь над этой просьбой.

— Да, мы можем купить что-нибудь и для нее.

Глава 13

Райан

Весь день я пребывала в полной неразберихе. В сердце зияла огромная дыра, которая не закроется, пока Ханна не вернется домой. Я не привыкла находиться вдали от нее. Мы расстаемся только, когда я работаю. У меня нет друзей, нет жизни вне нее, и я очень по ней скучаю. Я знаю, что она и Джастис более чем заслужили это время вместе, но страдания от этого не утихают.

Я ценю несколько фотографий, которые он мне прислал, но удивлена, что он вообще обо мне подумал. Отношения между нами стали еще более напряженными с той ночи, когда я трахала его ногу, как сучка во время течки…

При этом воспоминании унижение сжигает меня изнутри. Я до сих пор не могу поверить, что сделала это, но полагаю, удивляться не стоит, — когда дело касалось этого мужчины, мои гормоны всегда брали верх над здравым смыслом.

Я старалась занять себя уборкой, вычистив дом сверху донизу. Испекла любимое печенье Ханны, а теперь ее любимое блюдо стоит в духовке. В промежутках я последние два часа подбегала к большому окну гостиной, высматривая их появление. Когда я, наконец, замечаю черный грузовик Джастиса, сворачивающий на подъездную дорожку, чуть не спотыкаясь о собственные ноги, бросаюсь обратно на кухню, прежде чем они смогут меня увидеть.