Джастис (ЛП)

Взяв со стойки нож, начинаю нарезать овощи для салата.

Мгновение спустя дверь открывается, и голос Ханны наполняет воздух.

— Мамочка, мы дома!

— Я на кухне, — кричу, пытаясь усмирить дыхание, чтобы себя не выдать.

— О, а мы видели тебя в окне, поэтому я подумала, что ты в гостиной.

«Дерьмо!»

Щеки вспыхивают от смущения из-за того, что я попалась. Я оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ханна забегает на кухню, а Джастис следует за ней. Бросив нож на стойку, опускаюсь на колени, чтобы ее обнять. Она врезается прямо в меня. Крепко обняв, вдыхаю ее запах, и дыра в сердце вновь затягивается.

— Хорошо провела время? — спрашиваю, хотя ответ очевиден по ее улыбке.

— Лучше всех! Но я очень по тебе скучала.

— Я тоже по тебе скучала, — признаюсь, изо всех сил стараясь сдержать эмоции, когда мне хочется разрыдаться, как ребенку, и никогда больше ее не отпускать.

Наши взгляды с Джастисом встречаются поверх ее головы, между нами возникает непрестанное притяжение. Или, возможно, это опять только я и мои предательские гормоны.

— Знаешь, что? — говорит Ханна, поднимая голову с моего плеча.

— Что?

— Мы купили тебе подарок.

— Правда? — спрашиваю я, удивленная его жестом.

— Ага, держи. — Она протягивает мне пластиковый пакет с логотипом зоопарка.

На сердце теплеет, когда я беру его у нее. Засунув руку, достаю браслет с единственной подвеской. Ее камнем по гороскопу.

— Папочка мне тоже купил, у нас они одинаковые.

— Они прекрасны. — Я смотрю на Джастиса, тронутая его поступком.

Это дает мне небольшую надежду, что, возможно, он не будет ненавидеть меня вечно.

— Спасибо, — шепчу я.

— Не за что.

Я надеваю браслет на запястье, влюбленная в то, что он представляет.

— А папочка может остаться на ужин? Я еще не готова с ним попрощаться.

Мои глаза снова встречаются с глазами Джастиса, и я жду какой-то реакции на эту просьбу, но он ничего не показывает.

— Он может остаться, если захочет, но, возможно, у него уже есть планы.

— Я останусь, — перебивает он, снова удивляя меня.

— Ура! — веселость Ханны витает в воздухе, ее счастье наполняет мое сердце.

— А теперь иди и умойся к ужину, — говорю я, хлопая ее по попке. — Я готовлю твое любимое блюдо.

— Лазанью?

— Угадала.

— Да! — ее кулак взмывает в воздух. — Сейчас вернусь. Не уходи, — приказывает она, грозя Джастису пальцем, прежде чем выбежать из кухни.

Как только мы остаемся одни, напряжение заполняет комнату. Прочистив горло, я поднимаюсь и возвращаюсь к резке овощей.

— Похоже, вы хорошо провели день.

— Так и есть.

Я киваю, и, когда он больше ничего не говорит, продолжаю резать огурец, стук ножа по разделочной доске заполняет неловкую тишину.

— Спасибо за фотографии.

Когда он не отвечает, я оглядываюсь через плечо и вижу, что он наблюдает за мной, его напряженные глаза обжигают каждый дюйм моей кожи. В памяти всплывает поцелуй из той ночи, мои губы покалывает от воспоминаний. Судя по его горящему взгляду, я не сомневаюсь, что он тоже об этом думает.

— Я верну-ула-а-ась, — нараспев произносит Ханна, разрывая наш зрительный контакт, и вприпрыжку бежит на кухню. — Я принесла книгу, о которой тебе рассказывала, мама читает мне ее на ночь. Хочешь посмотреть?

— Конечно, — отвечает он.

Она хватает его за руку и ведет к столу. Когда он садится, она запрыгивает к нему на колени, смотрясь так уютно, словно полностью принадлежит ему. От их вида в груди разливается тепло. Очевидно, сегодня они преодолели еще больше барьеров, и я не могу быть за них более счастлива.

Я возвращаюсь к делу, и, слушая их разговор, меня охватывает удовлетворение.

— Может, сегодня вечером ты сможешь меня уложить, — говорит она.

— А ты хочешь?

— Очень.

— Тогда я так и сделаю.

Я улыбаюсь тому, как она крутит им как хочет. Если у кого-то и есть способность приструнить Джастиса Крида, то определенно у Ханны. В ней есть нечто такое; доброта и невинность, из-за которых очень трудно не отдать ей весь мир.

— Может, однажды ты даже сможешь остаться на ночь.

Как только предложение слетает с ее губ, я промахиваюсь ножом мимо овоща и режу себе палец.

— Черт! — бросив нож, тянусь за кухонным полотенцем, оборачивая им рану, причиняющую жгучую боль.

— Мамочка, с тобой все в порядке?

— Все нормально, — вру я, стиснув зубы.

Джастис в одно мгновение оказывается рядом со мной.

— Дай посмотреть, — говорит он, хватая меня за запястье.

— Я в порядке.

— Дай посмотреть, Райан, — его властный тон не терпит возражений.

Я протягиваю ему руку. Он ведет меня к раковине и разматывает полотенце. Воздух еще сильнее обжигает открытую рану, и от вида крови у меня сводит живот.

Джастис включает холодную воду и встает позади меня, подставляя мой окровавленный палец под кран. Вдавливающаяся в меня эрекция неоспорима, отчего я вся вспыхиваю. Боль исчезает, и я не чувствую ничего, кроме жара его тела и сдерживаемого желания, которое все еще питаю к этому мужчине.

— Лучше? — бормочет он, его теплое дыхание щекочет мне ухо.

Я киваю, не в силах вымолвить ни слова.

Он поворачивает мой палец, осматривая рану.

— Швы накладывать не нужно.