Джаз. Великая история империи греха и порока

ДЕЛА ТОМА АНДЕРСОНА ШЛИ В ГОРУ. В Новом Орлеане середины 1890-х годов этот факт был общеизвестен. Всегда одетый с иголочки тридцатилетний усатый мужчина шотландско-ирландских кровей с напомаженными темно-русыми с рыжиной волосами[126] уже показал себя расчетливым дельцом и имел долю во многих предприятиях города[127]. За несколько недолгих лет, прошедших после скоропостижной кончины его друга Дэвида Хеннесси, Том многого достиг – он сделал себе имя как менеджер боксеров, устроитель скачек и владелец салунов и ресторанов, славившихся своим гостеприимством. В более «респектабельных» кругах он тоже добился успеха – там его знали как главу маленькой, но быстро растущей нефтяной компании «Рекорд Ойл» («единственной независимой, не контролируемой ни трестами, ни монополиями»[128]). Кроме этого торговал со склада в центральном деловом районе всякой всячиной, от смазки для осей до салатных соусов. Говорили, что он невероятно удачлив. Но он знал, что удачу нужно заслужить тяжелым трудом и правильными знакомствами, что удача – это искусство находить друзей повсюду, от самых низов до высшего общества, и заботиться о том, чтобы все они были довольны. Но рано обретенный успех вскружил ему голову, и он уже подумывал о том, чтобы шагнуть дальше[129] и заняться политикой, ведь именно политика в Новом Орлеане часто становилась ключом к настоящему богатству.

Иначе говоря, Том Андерсон почти не совершал ошибок. Не считая одной: миссис Кэтрин Андерсон, в девичестве – Тернбулл, его второй жены. Двадцать четвертого января 1894 года Том проявил слабость: женился на миловидной, но строптивой молодой проститутке, о чем почти сразу же пожалел. Их брак с самого начала обернулся катастрофой[130] – бесконечной мелодрамой, чередой ссор, скандалов и сцен. Меньше чем через год после свадьбы Андерсон уже был готов поставить точку. Он подал в суд на жену, чтобы выселить ее из дома, надеясь позже получить развод (без выплаты алиментов и раздела имущества) и жить дальше так, будто их брака никогда не существовало. Но Кейт не собиралась так просто его отпускать. Она считала себя миссис Андерсон, и потому не могла позволить себе исчезнуть из жизни мужа бесследно, и была готова бороться в суде за то, чтобы этого не допустить.

То, что его недолгий брак пришел к такому печальному концу, было довольно нетипично для молодого бизнесмена. Тома Андерсона знали как человека, способного угодить любому и готового на любые уступки, если это сулило выгоду в будущем. Люди должны защищать друг друга – таков был закон улиц, на которых он вырос, сбивая в кровь кулаки[131]. Том рано усвоил, что покинуть жестокие улицы района Ирландский Канал удается тем, кто умеет вертеться и находить друзей, старается не влипать в неприятности и не упускать подвернувшихся возможностей. В детстве, продавая «Дейли-Пикайюн» на углу Бейсин-стрит, он оказался свидетелем карманной кражи и не стал отмалчиваться, как другие мальчишки, когда полицейский спросил его об этом, а, наоборот, указал, где прячется вор, и даже согласился дать показания в суде. За свои услуги он получил немного денег и, что еще важнее, заслужил среди полицейских репутацию мальчишки, которому можно доверять. Скорее всего, это был расчет: мелкий воришка причинить вреда Тому не мог, а вот полицейский… Кто его знает…

Но Том любил приносить пользу не только полицейским. Он не слишком привередничал по поводу того, с кем имеет дело, и вскоре уже прислуживал девушкам из местных борделей, бегая в аптеку за углом за очередной дозой опия или кокаина. Когда кто-то сказал ему, что наркотики в Новом Орлеане раздобыть довольно легко, но при этом они нелегальны, тот перестал брать заказы – по крайней мере, на виду у своих друзей из полиции.

Учился Том недолго и никак себя не проявил, но его способностей к математике оказалось достаточно, чтобы заполучить место бухгалтера и экспедитора в нефтяной компании «Иншуранс Ойл»[132]. Здесь он тоже знал, как отличиться: усердно работал, угождал коллегам и при любой возможности откладывал на будущее. Уже через несколько лет он был готов к чему-то большему. Однажды в 1879 году, когда ему было всего около двадцати, он вбежал в кабинет и заявил коллегам: «Ну все, ребята, я увольняюсь. Я только что сыграл свадьбу и скоро открою собственное дело»[133].