Джебе - лучший полководец в армии Чигизхана

Мужчина долго набирался мужества и, наконец, начал издалека, сказав, что наслышан о непобедимом Чингизхане, о Субудей-багатуре и Джебе-нойоне. И он знает, что Джебе-нойон самый храбрый среди монголов. Но его удивляет: почему он так сильно похож на него?

Чиркудай уже понял, в чём дело, вспомнив рассказ Хоахчин о своих родителях, и быстро думал, как вести себя дальше. Внутри у него ничто не колыхнулось. Это поняла и Сочигель, искоса посматривая на опешившего нукера-переводчика, стоявшего рядом с ними. И она неожиданно для себя, взяла инициативу в свои руки и рассказала историю молодого купца с запада, приехавшего со своим отцом торговать в Монголию.

Услышав о смерти купцов, грек скорбно опустил голову и, не стесняясь присутствующих, заплакал. Нукеры повскакали с грядок и схватились за клинки. Но Чиркудай едва заметно шевельнул пальцами, отдавая приказ: не вмешиваться! Воины, настороженно посматривая на рыдающего грека, вновь уселись на укроп, петрушку и сельдерей.

– Арист был моим любимым братом! – негромко, сквозь слезы, причитал грек, раскачиваясь от горя: – Я не хотел его отпускать! Хотел пойти с ним... Но у меня не получилось.

Немного успокоившись, грек вытер слезы и срывающимся голосом произнес:

– Значит, ты мой племянник! А я даже не подозревал о твоём существовании. Если бы знал, то поехал бы на край света и вызволил тебя...

– Всё уже в прошлом, – бесстрастно заметил Чиркудай. – Всё осталось там, – он ткнул пальцем за свою спину. – И я не грек, я – монгол.

Купец сначала удивленно вскинул брови вверх, но, помедлив и подумав, понимающе кивнул головой:

– Да... Я знаком с философией времени и человеческой психологией. Мне жаль, что я не могу сейчас познакомить тебя с твоими двоюродными братьями и сестрами. Они недавно уехали за товарами в Афины и в Венецию. Но терять с тобой связь я больше не хочу: людей на земле немного, да и человек живёт на земле слишком мало, чтобы позволить себе роскошь разбрасываться ближними родственниками. И Христос меня за это накажет, – и, взглянув на Чиркудая, спросил: – А ты веришь в Бога?

– Мой Бог – Этуген. Он живет на Вечном Синем Небе, – отчеканил Чиркудай.

Сочигель поёжилась от тона мужа, но, вздохнув, вытерла платочком навернувшиеся слезы, и решила не вмешиваться.

Грек вновь понимающе покивал головой и спросил:

– Но ты не против того, чтобы мы не прерывали связь?

– Нет. Не против, – ответил Чиркудай и строго посмотрел на своего переводчика, который от волнения взмок и начал дрожать всем телом. Нукер подобрался и попытался успокоиться.

– Не беспокойтесь, – бросил Чиркудай разволновавшемуся воину, и всей десятке: – Я останусь с вами.

Воины, сидевшие на грядках, ловили каждое слово. Они заулыбались, услышав заверения своего командира.

Заметив, что Чиркудаю не хочется продолжать разговор, грек расстроенно сказал:

– Я хотел бы побыть с сыном моего брата подольше, но понимаю, у вас много дел. Не буду вас задерживать, – срывающимся голосом перевел нукер слова купца. – Надеюсь, что скоро приду к вам, или вы ко мне.

Грек ласково погладил ничего не понимающего, проснувшегося от плача купца и матери, Анвара.

– Как его зовут? – поинтересовался неожиданно обретенный Чиркудаем дядя.

– Анвар, – улыбнувшись сквозь слезы, произнесла Сочигель.

Купец жалобно посмотрел на Чиркудая, желавшего поскорее уйти, и выдохнул:

– Такова жизнь... Я понимаю...

Чиркудай кивком головы попрощался с родственником и, подойдя к выходу на улицу, оглянулся:

– Я передам тебе значок, с которым ты можешь ездить по всем землям Чингизхана без помех, – и вышел на улицу. Его тут же подхватила под руку Сочигель, оглядываясь на застывшего в воротах грека. С другой стороны на руке отца повис Анвар, с любопытством спрашивая: что случилось?

Сочигель вкратце рассказала ему то, что он просмотрел, пока спал. Больше они про удивительную встречу не говорили. Чиркудай был благодарен за это Сочигель. Ему не нравилось все то, что заставляло вспоминать детство. Хотя на душе от чего-то стало легче. Раньше он как бы висел между небом и землёй. Был никто. А сейчас вдруг почувствовал, что у него на земле есть корни, и что он человек.

Но больше увидеться Чиркудаю с дядей не довелось.

Весной следующего года великое ожидание окончилось и, обменявшись письмами, Чиркудай с Субудеем покинули насиженные места, двинувшись по левому берегу Днепра на север, где тумены объединились. Они вторглись в пределы Киевской Руси. По дороге произошло несколько небольших стычек с одиночными разъездами дозорных дружинников каких-то окраинных князей. Но неожиданно, около реки Ворскла, тумен Субудея наткнулся на большой курень половцев. Субудей хотел его обойти. Однако половецкий вождь Юрий Кончакович решил показать, кто здесь хозяин, и напал с семью тысячами всадников на замыкающую тысячу Субудея.