Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана

Газман сорвался с места и побежал в темноту.

– Подожди, Газман, – остановил его Чиркудай. – Поставь на охрану сундуков не десятку нукеров, а сотню.

– Слушаюсь, Джебе-нойон, – донеслось из темноты.

Через два дня в лагере собрался весь тумен, а на третий из столицы уйгуров подошёл караван почти из трехсот арб, в которые были запряжены верблюды. Эльдар больше не приехал, но прислал гонца с известием, что у него всё нормально. Чиркудай собрал совещание командиров тысяч и сотен. Более сотни воинов уселись на кошмы среди костров, ожидая, что скажет туменной.

– Мы выполнили поручение нашего хана, – начал Чиркудай. – И завтра утром уходим домой, – он посмотрел на Газмана и на Джучи, сына Темуджина, которого не любили братья, хотя в нем явственнее, чем в них, проявлялась кровь Борджигидов.

Однако зеленые глаза молодого командира не горели злым огнем, как у его отца в молодости, а лишь восторженно сверкали, неотрывно следя за Чиркудаем, которому казалось, что совсем недавно, он видел его маленьким непоседливым мальчишкой.

– Я приказываю идти назад тремя отрядами, – продолжил Чиркудай. – С четырьмя тысячами пойду я, сопровождая караван, с тремя тысячами вперед уйдет Газман, и со своими тремя тысячами, рядом с ним, пойдет Джучи, – он внимательно посмотрел на командиров полков и добавил:

– Мы не получили ещё сведений от Темуджина. Возможно, в Степи уже началась война, и наши шесть тысяч не помешают. Завтра утром пошлём гонца с донесением о том, что возвращаемся.

Обговорив порядок движения и обсудив хозяйственные вопросы, Чиркудай отпустил командиров, а сам нырнул в юрту, к ожидавшей его Сочигель.

Прошло три дня неспешного сопровождения каравана. На четвертый, из-за сопок вынырнули десять всадников на белых конях – это было сопровождение гонца от Темуджина. Посеревший от усталости и пыли нукер, доложил, что война с кераитами и Джамухой началась.

– Сначала мы испугались, – рассказывал гонец. – Их было сто двадцать тысяч, а наших – тридцать четыре. Но когда Темуджин применил стрельбу с хода, кистени и кошки – армия противника раскололась надвое, а потом ещё раз надвое, и они побежали.

Их гнали на север уже четыре дня, когда меня отправили к тебе. Кераиты разбегаются во все стороны, и лишь некоторые из них оказывают сопротивление. Джамуха спрятался в горах с остатками своих.

Убитых мало и у нас, и у них. Темуджин велел только гнать противника и валить на землю, не убивая, если те не сопротивляются. Они слабее нас. Кераитские нойоны немного очухались и пришли к Темуджину. Просятся со своими нукерами в нашу армию. Темуджин сказал, что они поговорят об этом после войны.

В конце гонец добавил:

– По пути сюда встретил Газмана и Джучи во главе шести тысяч и рассказал им то же самое.

Чиркудай внимательно выслушал посыльного и, посмотрев на серых от усталости воинов сопровождения гонца, приказал им ложиться спать, в арбы каравана. Завтра им предстоит ехать назад с его донесением.

Караван двигался медленно. Спустя еще неделю они проползли лишь половины пути. Днем Чиркудай продолжал учить Сочигель ездить верхом, уходя от каравана с охранной тысячей далеко в сторону. Сочигель уже освоилась и не пряталась, как в первые дни, за своего мужчину, от взглядов чужих людей. Она научилась неплохо управлять послушной Вороной. Чиркудай с удовольствием заметил, что его женщина нравится нукерам.

Отдалившись как-то от каравана на несколько часов пути, Чиркудай неожиданно заметил – Чёрный стал волноваться.

– Он у меня стареет, – с грустью сказал Чиркудай, поглаживая коня по гриве. – Скоро будет ходить только в табуне, как племенной. Быстро устает. Не такой, как был раньше.

– Ты его знал жеребёнком? – поинтересовалась Сочигель, оглянувшись на охранную тысячу, отставшую от них на полет стрелы.

– Нет. Я его нашел в степи… После битвы, – и Чиркудай опять погладил чем-то взволнованного Чёрного. – Не пойму, что с ним сейчас происходит? – задумчиво произнес туменной, оглядывая лесистые сопки, возвышающиеся слева, в версте от них. И внезапно осадил стригущего ушами Чёрного.

– Что случилось? – забеспокоилась Сочигель.

Через минуту к ним подскакал готовый на всё тысячник, с первой сотней. Чиркудай отрицательно помотал головой и отправил командира на место. Нахмурившись, произнес:

– Вот, то место, где мы встретились с Чёрным.

– Здесь?! – удивилась Сочигель.

– Много воды утекло… – начал Чиркудай, осматривая сопки и лес. – Новые деревья выросли. Но я узнаю эти холмы. Однако, раньше меня это место, оказывается, узнал Чёрный. Поэтому он заволновался, – Чиркудай помолчал и неохотно пояснил. – Чёрный выскочил из сражения с убитым хозяином на спине. Я его успокоил… – Чиркудай помрачнел. Ему вспомнилась смерть Худу-сечена, последующие блуждания и неопределенность. На душе стало нехорошо.

– Не вспоминай, – попросила Сочигель. – Всё уже прошло. Плохие мысли убивают душу.

Чиркудай согласно кивнул головой и повернул к каравану. Через два часа им встретилась боковая дозорная десятка.