Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана

В гере было прохладно, очевидно давно не топился очаг. Субудей кивнул головой Чиркудаю на кошмы, а сам пошел за аргалом, сухим конским навозом. Пока хозяин разжигал огонь, Чиркудай опять провалился в сон, как в яму зиндана.

Ночью он пришел в себя. Посмотрел на тлеющие угли, на бараний полушубок, которым его укрыл Субудей, расположившийся у противоположной стены под такой же шубой, и вздохнул. Ему показалось, что какой-то неопределенный период его жизни закончился и начинается новый. Пересилив боль, уселся. Субудей привстал и тихо сказал:

– Около очага стоит котел с мясом. Поешь. А рядом с входом висит бурдюк с кумысом, – и лёг на кошму.

Чиркудай понял, Субудей его сторожит, поэтому не стал осторожничать, вытаскивая мясо и наливая кумыс. Он стукнул о край котла железным штырем, зашуршал бурдюком, чтобы Субудей по звукам мог определить, что он делает. Наевшись, улегся на свое место и затих, глядя в бледно-серое дымовое отверстие. Небо затянули плотные облака. Звезд не было.

Прошло около получаса и неожиданно, Субудей тихо сказал:

– Ты, облезлая собака, – и замолчал.

Услышав это, Чиркудай заметил, что кусочек ледышки внутри стал стремительно таять. Помолчав, он буркнул:

– Змея с ушами.

Субудей хихикнул, и затих. Чиркудаю стало совсем тепло. Он не обратил внимания на показное сопение Субудея. Ему уже было все равно: спит товарищ его детства или притворяется. Он закрыл глаза и снова провалился, но не в зиндан, а в мягкую яму, устеленную пухом.

Утром его разбудил негромкий разговор на улице. По голосам Чиркудай определил, что разговаривают Джелме с Субудеем.

– Прошло слишком много времени, все изменилось, – неторопливо говорил Джелме.

Чиркудаю показалось, что он слышит голос кузнеца Джарчи.

– Он стал другим. Он был с разбойниками.

– Мы тоже люди длинной воли, – возразил Субудей.

– У нас курень. Темуджин нойон. Мы не банда, – упорствовал Джелме.

– Ни один нойон не признает Темуджина, – продолжал доказывать своё Субудей. – Мы для них просто бродяги, которые собрались в один курень, – и добавил с сожалением: – И кого только к нам не принесло… Со всей степи! И каких только людей у нас нет! Все из разных родов и племен: белые араты, черные дикие, и вообще, непонятно кто…

– Да, но сейчас Темуджин не берет к себе людей из банд.

– Потому что нукеров уже много. Но все равно, другие рода не считают законным наше стойбище. Даже на Курултай не позвали, – упрямился Субудей.

– А он и не состоялся, – усмехнулся Джелме.

Они помолчали. Через некоторое время Субудей зло сказал:

– Темуджина боятся, поэтому и не состоялся. Его бы на курултае выбрали ханом. Остальные нойоны хуже него. И Джамуху боятся, но не так – он свой среди них.

– Нойоны стравливают Джамуху с Темуджином. Им нужно, чтобы они друг друга убили, тогда в степи будет тихо. Так сказал нойон кераитов Тогорил, – будто размышляя, говорил Джелме.

– Он же друг Темуджина! – удивился Субудей. – Он не мог так сказать!

– Сказал… – протяжно подтвердил свои слова Джелме.

– Он сам хочет стать Великим ханом, – уверенно заявил Субудей, добавив: – Хитрый, почти как я.

Чиркудай загремел посудой, заглянул в котел, выловил холодную баранину и стал жевать. В юрту вошли Субудей и Джелме. Субудей молча уселся напротив Чиркудая и тоже стал есть мясо, пригласив брата рукой к котлу. Но Джелме отказался. Долго рассматривал невозмутимого Чиркудая, играя нагайкой. Тяжело вздохнул, как лошадь, и ушел.

– Слышал? – поинтересовался Субудей, прожевав застывший кусок.

Чиркудай ответил кивком головы.

Субудей налил кумыса в две чашки. Одну протянул Чиркудаю.

– Я верил своему отцу. Он не ошибся. Ты наш. Не чужой. Я это тоже вижу, – задумчиво начал Субудей. – Но не все будут к тебе так относиться. Терпи.

– Где Джарчи? – спросил Чиркудай.

Субудей огорченно вздохнул и кратко ответил:

– Умер.

Они сидели и молчали, вспоминая прошлое. Через некоторое время Субудей встрепенулся и, сказав, что ему нужно идти, торопливо выскочил из юрты. Чиркудай опять повалился на кошмы. С неприязнью посмотрел на погасший очаг, поискал глазами топливо. Но увидел лишь пустой мешок для аргала у входа. На стене юрты висела сабля и колчан с луком и стрелами. Чиркудай понял: его проверяют.

Поднявшись, он взял мешок и выбрался на улицу. Огляделся. Но не обнаружил рядом с юртой ничего интересного, если не считать высунувшихся из дверных проемов нукеров и женщин, внимательно наблюдающих за ним. Обошел юрту и в степи, в пятидесяти шагах, заметил кучку кизяка.

Пока он к ней шел, чувствовал спиной, как его буравят десятки глаз, ожидая, что он сделает. Набрав помета, Чиркудай не торопясь вернулся в юрту Субудея и разжег огонь. Стало теплее. Зима была на носу, и солнце уже не грело.

Весь день он пролежал на войлоке, прислушиваясь изнутри к своему телу, ощущая, как затихает боль от ушибов и порезов.