Джедай почти не виден (СИ)

Спускать безнаказанно явную ложь я не собираюсь. Но вдумчиво покуражиться над идиотом, чтоб впредь неповадно было, мешает брезгливо наблюдающая за происходящим Лея.

— Господа, смею обратить ваше внимание на то, что у вас, того гляди, еще один труп образуется.

— Пусть живет.

— Плохо, больно и недолго? — с надеждой в голосе уточняет Ворс.

— Вы ж в душе гуманист, доктор.

— Ну… разве что глубоко к душе.

— Вот и напоите коллегу валерьянкой.

— Какая валерьянка? Вы мне эти дилетантские советы бросьте, милорд. Только спирт и еще раз спирт.

Начмед подхватывает профессора и направляется в сторону ординаторской. Лея задумчиво смотрит вслед. Я тоже. Уж очень явственно в мозгу Ворса читается идея к утру загрузить мертвецки пьяного коллегу на одну каталку с трупом и так назад в клинику отправить. Почему нет? Все поймут, как намек Дарта Вейдера: «еще раз такое повториться, ты — труп».

— Это как же тебя люди боятся.

— Те, кто по-настоящему боятся — обманывать не пытаются. Флотские знают, что голову открутить я могу, но за дело. А про мою несусветную и немотивированную жестокость болтают на гражданке, причем во вполне конкретных кругах.

— В кругах Бейла Органы?

— И его тоже.

Ну вот, опять альдераанец между нами. Меняю тему.

— Ты сюда покойника воскрешать приходила?

— Нет. Хотя отчаявшийся профессор хватался за эту идею, как за соломинку. У меня к тебе просьба. Можно?

— Слушаю.

В душе вновь колыхнулась ревность. На людях Лея обращается ко мне «лорд Вейдер», а один на один — ни как. Просто «ты». Я все понимаю. Но мне от этого больно.

— Тебе Пин Рроус еще зачем-то нужен?

— Не нужен. Только я его потрепал сильно. Губернатор Клор гораздо целее. Он не подойдет?

— Здоровьем господина Рроуса я как раз занималась. Но и губернатор пригодится.

— Для чего?

— Для опытов.

— Надеюсь, живодерских?

— Отчего такая кровожадность?

— От чувства неудовлетворённой справедливости. Если по совести, эта парочка накуролесила тут столько, что десять лет на рудниках Кесселя — минимум. По уму же, как только будет оформлено вхождение Барра в состав Союза, Люк объявит амнистию по всем баррским эпизодам.

— Да. План интеграции новых территорий госпожи Айсард.

— Вот я и полагаю правильным, чтоб они не просто сидели и тряслись в ожидании суда, которого не будет, а перед тем как уйти на все четыре стороны, отделавшись легким испугом, огребли по заслугам.

— Полагаешь, что сделанное с Рроусом, называется легким испугом?

— Нет. Именно поэтому прошу обратить внимание на Клора. Так все же, чего ты задумала?

— Найти Йоду. Для этого мне нужны одаренные. Но ты не подойдёшь. Слишком заметен в Силе.

— Дочь, тебе в последние часы водоворотики в Силе не мерещились?

— Нет, а что?

— Авантюрно как-то. Ладно, пробуй. Только связь со мной постоянно.

— Хорошо. Только не в Силе. А просто комлинк с видеокамерой. И с Рейвиком посидишь завтра?

Нет, все-таки она меня любит.

Глава одиннадцатая. Пять минут тишины 3. Суета сует и интерлюдия про педсовет

Утро идеального выходного дня. Сижу на диване с чашкой кафа. Рядом деловито копошится Рейвик. Напротив бубнит проектор. Только вместо халата и тапок — броня. И шлем возле дивана стоит. Пятнадцатисекундная готовность рвануть на помощь Лее.

Нет. Задуманное дочерью вполне разумно. Во всяком случае, гораздо разумнее ее согласия лететь на осмотр завода, когда местные с перепугу могли не захватить, а просто сбить челнок. Вот тогда она явно на уиллские «водоворотики» насмотрелась.

А смотрю я вовсе не новости или сериал. Для меня трансляция куда интереснее организована. Репортаж про вчерашний вечер гражданина Клора. Его только что ввели в просторное помещение с несколькими прикрученными к полу стульями, столом и проектором под потолком. Штурмовик прикрывает дверь, оставляя арестованного одного. Тот тревожно озирается, но приходит к выводу о том, что на место проведения пыток помещение не тянет, и немного успокаивается. Хотя трясло его изрядно. Клор не сумел выполнить волю Дарта Вейдера, которому нужны не приложенные усилия, а результат. О последствиях недовольства ситха лучше не думать. Но не думать получалось плохо. Нет, пока его пальцем никто не тронул. Офицер, ведший допрос, и охранники вели себя предельно корректно. Но пример бедняги Пина Рроуса напоминал о том, что ситуация может измениться в любой момент.

Пискнула открывающаяся дверь, и в камеру вводят только что помянутого Рроуса. Клор нервно ерзает на месте, глядя то на замершего в дверях охранника, то на подельника. Наконец решается и тихо шепчет.

— Как ты?

Сидящий рядом человек только нервно дергает уголками губ.