Джедай почти не виден (СИ)

— Не похоже, — задумчиво покачал головой Вейдер, — это Джерек с Винду молча и беспрекословно подчиняются киборгу. И тут не в рабских чипах и даже не в мощном артефакте-блокираторе силы дело. Война клонов слишком сильно научила всех нас бояться искусственного интеллекта. Тут до сих пор как на войне — не сумел одержать верх, становись на колени. Да и смерть Йоды произвела впечатление. Надо думать, Хип зеленому голову откручивал при свидетелях.

— Пожалуй. Только вывод в чем?

— В том, что, судя по поведению абоминора, на его родине отношение с биосами у него были такие же. Он привык к тому, что его ненавидят, боятся, презирают, и уж всяко — равным себе не считают. А тут земляне.

— Да, похоже, они просто помыкают Хипом. И у них это получается…

— Это уже следствие. А причина в том, что единственными разумными для землян являются люди. Других в зоне досягаемости нет. Значит если разумен — значит человек. Значит, равный с ними.

— И Хип просто балдеет от этого нового ощущения.

А над расчищенным участком пляжа разносилось уже хоровое пение:

 … Подарила мне мама однажды жизнь,

  но забыла в нагрузку додать ума.

  И в простреленном легком клокочет страх,

  заливает кровавая пена рот.

  Но со лба вытирает мне пот сестра.

  Говорит: «Если сдохнешь — убью, урод».

^[8]

Под этот вовсе не дружный, но самозабвенный рев Хипа-Кирюху начали обмазывать разогретым в джакузи пластиком.

— Красава! Ну чисто Брюс Уиллис, только кудрявше! Псих, зараза, бодрей узор из крышечек выкладывай. Пока не застыло. Вот термостойким лаком сверху покроем, и директор Эрмитажа от зависти к эдакой красотишше лопнет! — вещал в матюгальник Эдичка.

— Может, Илон Маск? — усомнился в принадлежность Кирюхи к произведениям высокого искусства лейтенант Стивенс.

— Не, умишка вашему Маску понять Кирухино величие не хватит, — небрежно отмахнулся Эдичка.

Американец обиженно отступил в сторону и оказался в компании Романа.

— Сдается, мне, сейчас самое время просто подкатить к ним на огонек, — задумчиво промолвил Дарт Вейдер.

* * *

Сказано — сделано. Погрузились в «буханку» и двинули на сигнал дрона. Когда они прибыли, создание нового пластикового корпуса для Хипа уже завершено. В неярких лучах вечернего солнца абоминор пестрел разводами плохопромешанного пластика разных цветов. Между «плечами» передних манипуляторов красовался аксельбант с кистями. На груди из вдавленных в пластик пивных крышечек выложена куриная лапка пацифика. На лбу — надпись KIROVETS и некий ромбовидный логотип^[9]. Заметивший зрителей Хип кокетливо завертелся на месте, демонстрируя корму. На ней красовался выложенный из тех же крышек, но более темного цвета знак радиационной опасности и надпись «Мирный атом».

Отсалютовав Хипу световым мечом, направляюсь к собравшимся вокруг костра людям. Джерека между ними нет. Неужели улизнул гад? Или предпочел внутри абоминора отсидеться.

— Не возражаете?

— С чего бы вдруг? Мы уж вам звонить собирались, звать. Чего вы как неродные по кустам щемитесь? — отозвался Вован.

Просто согласно киваю, усаживаясь напротив Вована. Прибывшие со мной люди разместились вокруг импровизированного стола. Вован подвинул мне стакан водки. Стандартный такой, граненый. С собой привезли, что ли? Наливает всклень, что называется — с горкой. Это проверка на вшивость? Выпиваю без лишнего трепа, просто отсалютовав хозяину стаканом. Хорошая водка. Правильная. Закусывать такую — грех. Вован удовлетворенно кивает и принимается наливать по новой. Останавливаю его в момент, когда стакан наполнелся до половины.

— Довольно. Я за рулем.

— Понял, брат, — вновь удовлетворенно кивает хозяин стола.

Выпиваю. Нетороплива закусываю огурчиком. Тест мною пройден. Только зря они это. Метаболизм одаренного позволяет и не такое. А про то, что приличные люди после первой не закусывают, но меру знать надо, меня бойцы полковника Васькина в первые дни на подмосковной базе просветили. С проведением практических занятий, естественно.

Коли взаимопонимание достигнуто, но лишними условностями только собеседника, пардон — собутыльника обижать. Поэтому начинаю я без обиняков.

— Что про Хипа скажешь?

— Такое знакомство принято называть полезным, — усмехается землянин. — Хотя поначалу мы его за белочку приняли. А что еще прикажете думать честным российским предпринимателям на отдыхе, когда к ним на огонек в четыре часа утро трактор прилетает и просит сделать музычку погромче?

— А вы?

— А что, жалко нам что ли? Сделали. Потом слово за слово, разговорились… Нормальный чел оказался.

— Какую же пользу вы полагаете извлечь из абоминора?

— Вы будете смеяться, лорд Вейдер, но не деньги. Нам с Эдиком уже нажитого непосильным трудом на всю жизнь хватит, а в первые строчки Форбса мы не стремимся.

— Тогда чего?

— Места в истории. Нет, опять же на абзац в школьном учебнике не претендуем. Но славы в узком кругу академиков от истории очень хочется. Спросите как? Если мы с Таракановским уговорим Кирюху перебраться в Чернобыльскую зону и подъесть содержимое саркофага, это место в истории?

— Пожалуй. Только американец возражать не будет?