Джедай почти не виден (СИ)

— Но я говорю правду… — кажется, Кравв и сам только теперь с удивлением увидел все эти нестыковки и совсем сник. — Я не знаю, как мне доказать свою искренность. Что мне сделать, чтобы вы поверили мне, мой лорд?

— Вспомнить.

— Но как…

Кравв лишь безнадежно покачал головой и замолчал. Ле Бертес отвел глаза. Инженера ему было жаль. Этот слабый, но мягкий человек, останется крайним, даже если все пройдет, как задумано, а уж если нет — то и подавно. Министр начал было привычную медитацию для подавления лишних чувств. Но тут же забыл и про медитацию, и про сострадание к ближнему. И без того саднящее запястье пронзила нестерпимая боль.

Кравв изумленно уставился на скорчившегося от боли стонущего министра. Затем поднял глаза на ситха.

— Что вы делаете, мой лорд? Зачем? Он же ваш…

Дарт Вейдер отвечать не счел нужным. Ле Бертес не смог.

— Прекратите. Ему же больно.

— Предпочитаете, чтоб на его месте оказался кто-то из ваших близких?

— Нет, нет, не надо! — отчаянно замотал головой Кравв.

— Тогда вспоминайте.

— Я не понимаю, чего вы от меня хотите! — закричал едва ли не отчаянней корчившегося на полу Бертеса Кравв.

— Вспоминайте, инженер, вспоминайте, а то ваш приятель от травматического шока, не ровен час, загнется.

— Все. Довольно. Я, кажется… вспомнил.

Теперь Кравв скорее удивлен, чем испуган. Во всяком случае, изумления в глазах гораздо больше, чем страха. Оставленный наконец в покое Бертес затих. Испугавшийся того, что его молчание будет превратно истолковано, задержанный торопливо заговорил.

— Десять дней назад господин министр Бертес обсуждал со мной перспективы развития Галактического Союза, при этом мы сошлись на неприемлемости нахождения владыки ситхов в его руководстве. И о контроле над системами жизнеобеспечения Корусканта, как средстве давления на власть, тоже говорили. Но чисто теоретически. А утром я и правда почему-то принялся менять коды… — вновь потерял логичность рассказа Кравв.

— Это понятно, — успокоил его темный лорд. — Какое-то время назад ваш приятель увлекался историей джедаев. Небось и фокусы какие-нибудь показывал. Вроде летающего яблока.

— Да, два года назад. Но быстро охладел к этому.

— А вот тут вы ошибаетесь. В манипуляции чужим сознанием он достиг уровня даже не старшего ученика — рыцаря. Только афишировать свои новые умения перестал. Верно говорю, министр?

Находящийся в полубессознательном состоянии Бертес не ответил, да и, скорее всего, не понял вопрос.

— Не надо, не трогайте его больше… — прошептал Кравв.

— Хорошо. Продолжайте.

— Три дня назад ко мне пришли люди Фрогги-хатта и предложили продать им коды управления системой канализации. Я собирался им отказать, но испугался сделать это открыто. Поэтому ответил уклончиво и задаток взял. Испугался я…

— И правильно сделали. Таких ребяток надо бояться. Дальше.

— Я рассказал о случившемся Бертесу. Он посоветовал отдать ему файл с кодами, а все другие копии тщательно уничтожить. Для чего передал специальную программу. Чтоб напугать или даже подставить Фрогги велел заблокировать систему. А дочку увел на всякий случай, мало ли что не так пойдет. Это все…, и я действительно, только что об этом вспомнил. Вы опять мне не верите?…

— Верю я вам, теперь верю.

— Я плохо поставил блок памяти, или это ваши ситхские штучки? — наконец подал голос из своего угла все еще сидящий на полу министр Бертес.

— Нормально. Просто человеческие страх и сострадание оказались сильнее и снесли ваши джедайские штучки при некоторой моей не столько ситхской, сколько просто крайне бесчеловечной помощи.

— Что теперь будет с моей семьей? — еще тише прошептал Кравв.

— А что с ними может быть? Девочка нашлась. Пересидят пару недель у Органы и домой вернутся. О собственной судьбе спросить не хотите?

— Меня казнят?

— Зачем? Да и за что? Сейчас вас отведут на очистные сооружения. Там группа рабочих готовится вскрывать задвижки вручную. Пойдете с ними. Нет, просто утопить вас в нечистотах я не планирую. Но дерьма в коллекторе действительно выше головы. Так что, как вся бригада, в скафандре полезете. Сумеете обеспечить временный сток отходов и не потонуть, прежние дела спишутся. И еще, по возвращении вручу какой-нибудь орден. Публично. Чтоб потом про мою невыносимую жестокость лишнего не болтали, все равно дружки-либералы орденоносцу не поверят. Все, идите.

Кравв, которому собственное будущее только что казалось куда более печальным, но гораздо менее зловонным, тихо вышел вслед за появившемся штурмовиком. Дарт Вейдер поставил единственный стул перед все еще сидящим на полу, прислонясь спиной к стене, Бертесом.

— Я ничего вам не скажу, — мрачно сообщил тот, сгорбившись так, чтоб всем телом прикрыть изуродованную руку.

— Конечно, не скажете. Потому что ничего из того, что меня всерьез интересует, вы не знаете. Руку давайте.