Джефферсон Уинтер. 4 книги

— Не за что, — ответил Блейк. — Скорее, это я должен быть вам благодарен. Если бы не вы, сидеть бы мне сейчас на собрании по бюджету.

Профессор откинул зеленую накидку с лица трупа, и Темплтон порывисто вдохнула и сильно побледнела. Я сделал шаг вперед, чтобы лучше рассмотреть труп. Я видел множество мертвых тел в разной степени разложения и расчленения, но ничего подобного я еще не видывал. Смотреть было противно, но зрелище было завораживающим.

Над трупом уже явно поработали студенты, и, судя по всему, не однажды. С правой стороны лица и шеи была удалена кожа и остались только мышцы и сухожилия. В отдельных местах виднелся череп. Волосы и брови были сбриты, а кожа, мышечные волокна и кости, благодаря консервантам, приобрели нездоровый грязно-оранжевый цвет. Левая сторона лица была сохранна. Форма носа и подбородка говорила о том, что когда-то труп был мужчиной. Он был больше похож на восковую фигуру, но только воск не издавал такого запаха.

— Ты в порядке? — спросил я Темплтон.

— Буду, буквально через секунду. Просто это не совсем то, чего я ожидала. Я думала, тело будет целым.

— Извините, — сказал Блейк. — Надо было вас предупредить.

Профессор наклонил операционную лампу, направил ее на лицо и отвел назад голову трупа.

— Фримен использовал электрошок, чтобы ввести пациента в бессознательное состояние. Пожилым пациентам хватало одного сеанса, а более молодым и сильным иногда требовалось до шести сеансов электрошока. Эффекта от него хватало всего на несколько минут, но ему больше и не требовалось.

Блейк взял 20-сантиметровый стальной инструмент, один конец которого был плоским, а второй — заостренным.

— К сожалению, у меня здесь нет орбитокласта, но нам и это подойдет.

Профессор поднял левое веко трупа и направил острый конец импровизированного орбитокласта в верхнюю часть глазницы. Затем он ударил по нему резиновым молоточком, раздался характерный треск — и тонкая кость на дне глазницы была пробита. Свои действия профессор сопровождал краткими комментариями. С учителем мне повезло — он был неравнодушен и делился разной полезной информацией. Закончив, он повернулся и передал инструмент мне.

— Теперь ваша очередь, — сказал он.

Я взял его в руки. Сталь была еще теплая. Я посмотрел на труп, закрыл глаза и представил, что нахожусь в эпицентре крика и пыток.

Из-за криков мне приходится работать под землей — на цокольном этаже или в подвале. У комнаты кирпичные стены, а за ними — тонны земли. Это идеальная звукоизоляция. Единственная поверхность, через которую звук может проникнуть наружу — потолок. Возможно, в комнате двойной потолок и звукоизолирующие плиты, а может, я живу настолько далеко от других, что шум — не проблема. У женщины, которая привязана к столу, лицо Сары Флайт.

Сама процедура очень важна. То, что я делаю сейчас, я потом буду проигрывать у себя в голове множество раз. И я уже представлял себе все это тысячи раз.

Сначала я должен ее побрить — в последний раз.

Нужно растегнуть ремни на поясе, чтобы она могла сесть. Она не пытается сопротивляться и не жалуется. Она уже знает, что это бесполезно. Уроки с ножом не прошли бесследно — она прекрасно помнит ту боль. Я работаю медленно, получая удовольствие от каждой секунды. Вот, наконец, ее голова идеально гладкая. Она спокойно лежит, пока я пристегиваю ее к столу, послушная, как труп. Ее дух сломлен.

Ну а теперь переходим к главному.