Джефферсон Уинтер. 4 книги

Я тоже смотрел на карту, но не мог увидеть никаких новых закономерностей. Мысль, что мы могли что-то пропустить, не покидала меня. Период затишья в расследовании всегда проходит у меня в бесконечных сомнениях. Действительно ли сделано все возможное? Точно ли не осталось никаких белых пятен? Бездействие всегда дается мне очень тяжело. Если бы мы жили в идеальном мире, у Хэтчера были бы неограниченные возможности и расследование продвигалось бы гораздо быстрее. Но в реальном мире в каждом деле приходилось делать перерыв, а иногда и несколько.

— Ты когда-нибудь должна будешь меня простить, — сказал я Темплтон.

— Я уже тебя простила.

— Глядя на тебя, этого не скажешь, — сказал я и посмотрел на нее.

— Да, я была очень зла на тебя, Уинтер, но это в прошлом. Отличная была идея с пресс-конференцией.

— Она будет отличной, если будет результат. А если не будет, то идея идиотская.

И мы опять уставились в карту. Прошла минута, вторая.

— Мы как-то мало обсуждали сообщницу, — наконец сказала Темплтон.

— Давай обсудим, — сказал я.

— Как будто она женщина-невидимка, как будто ее нет.

— Она есть, — заверил ее я. — Но то, что ты подняла эту тему, означает, что ты над ней думала. Давай послушаем, что у тебя есть.

— Джек-головорез помешан на контроле, так? — она посмотрела на меня вопросительно, ожидая подтверждения, и я кивнул. — Он эмоционально подавляет свою партнершу настолько, что она вздохнуть боится. Он при любой возможности обесценивает ее, обзывает, издевается. Можно сказать, он ведет психологическую войну, в которой она играет роль врага. Она уже давно привыкла держать свое мнение при себе, потому что все, что она скажет, будет воспринято враждебно или будет высмеяно. В итоге, на данном этапе она почти не разговаривает, потому что ей слишком страшно.

— Почему?

— Потому что единственный человек в мире, с которым она общается, — Джек. Он не разрешает ей видеться больше ни с кем.

— Да, я примерно так же себе это представляю, — сказал я. — Есть еще кое-что, над чем можно подумать. Она стала такой по мере развития отношений с сообщником? Или она была такой еще до их встречи?

Темплтон улыбнулась:

— То, что ты поднял эту тему, означает, что ты над этим думал. Давай послушаем, что у тебя есть.

— Я ставлю на то, что она всегда такой была. Уверен, она пережила насилие в детском возрасте, скорее всего от отца. Поэтому она и потянулась к маньяку: это следствие незавершенного психологического процесса с отцом, аналогичного действию мотылька, летящего на свет. Когда в ее жизни появился этот психопат, у нее не было никаких шансов избежать отношений.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Сумати Чэттердзи с лэптопом в руках. Ее лицо раскраснелось, и она тяжело дышала. Судя по тому, что она не смогла дождаться лифта, а прибежала вверх по лестнице, случилось что-то экстраординарное. Как только Сумати увидела, где я нахожусь, она двинулась прямиком ко мне.

— Я нашла имя, — сказала она. — Его зовут Tesla.

44

Рэйчел слышала, как Адам спускается по лестнице — неторопливо, размеренно и почти неслышно, благодаря мягкому ковру. Так идет человек, который никуда не торопится, потому что точно знает, как будут разворачиваться дальнейшие события. Телефонная трубка выпала из рук Рэйчел и с грохотом упала на деревянный пол. Она вскочила и метнулась к входной двери, вцепилась в ручку и стала ее дергать. Дверь не открывалась. Она предпринимала новые попытки — толкала, крутила эту ручку, стучала кулаком в дверь. Адам нараспев звал ее:

— Номер пяяять, номер пяяять.

Он уже преодолел первый пролет лестницы и медленно спускался в холл.

В отчаянном поиске выхода она посмотрела вокруг, увидела справа коридор и побежала по нему. Она билась во все двери, которые встречались на пути, и все они были заперты. Адам приближался, она уже слышала его шаги совсем рядом. Дернув последнюю запертую дверь в конце коридора, Рэйчел оказалась в тупике, больше бежать было некуда. В исступлении она била по ней кулаками и ногами и выла от безысходности. Адам подошел совсем близко — уже чувствовался запах его лосьона и было слышно его дыхание.

— Номер пять, повернуться ко мне.

Рэйчел не двигалась. Она продолжала стоять, упершись лбом в дверь, осознавая свое полное поражение. Вдруг ее пронзила внезапная боль в боку — настолько острая, что она потеряла способность дышать. Она упала на пол, каждое нервное окончание в теле взрывалось и искрило. Неимоверным усилием ей удалось повернуть голову. Адам стоял прямо над ней, а в его правой руке Рэйчел увидела электропогонялку для скота. Она свернулась в комок и закрыла глаза. Ей хотелось только одного — умереть, чтобы все наконец закончилось. Никогда и ничего ей не хотелось настолько сильно.