Джейкоб

Слушая все эти разговоры, мальчишки в округе составили свое представление об индейцах. Во всяком случае, я могу сказать это о себе. Индейцы, которых я видел — те, что проезжали в поезде мимо поселка или бродили по городу, куда я приезжал несколько раз с родителями, — в счет не шли. Это были покоренные индейцы. Худые, по большей части совсем тощие, они болтались около белых, чем-то торговали или выклянчивали спиртное, если купить было не на что. Такие индейцы не были ни опасными, ни даже просто интересными. Они значили не больше, чем мулы или собаки, или что другое, постоянно маячившее перед глазами. Все мои мысли занимало иное — свободные индейцы, те, что сражались и жили так, как жили их предки. Они были на тропе войны, вынуждая правительство посылать против них войска и заключать с ними договоры. Теперь не помню точно, какими я рисовал себе этих индейцев, но во всяком случае, они были рослые, свирепые и опасные. Им нравилось поджигать дома поселенцев, а людей привязывать к колесам телег или поджаривать живыми на медленном огне. Только очень храбрый человек мог отважиться выслеживать индейцев и охотиться за ними. Я был полон нетерпения поскорее вырасти и стать охотником за индейцами. Поздно вечером, перед началом повседневных домашних работ я дозором обходил окрестности с палкой, служившей мне ружьем, и если мне попадалась ветка красного сумаха, торчавшая в зарослях кустарника, я ничком бросался в траву, подползал на животе к надежному укрытию, прилаживал свое «ружье» и прицеливался. Я зорко следил за «врагом» и тянул за сучок на палке, который служил курком. Иногда я стрелял дважды, а потом усаживался в траве и делал новую зарубку на своем «ружье». Я называл это «делать хороших индейцев».

Какое отношение это имеет к мокасинам? Думаю, не очень большое. Но я хочу рассказать эту историю по-своему. Когда я сижу, подолгу разглядывая эти мокасины, все, что я рассказал сейчас, входит в общую канву моих воспоминаний.

В год, о котором я веду рассказ, все было спокойно с индейцами сиу, но возникли неприятности на землях не-персе в Айдахо. Все началось довольно просто, как уже не раз бывало раньше. В долине жили индейцы, может, человек семьсот, считая скво и детей. Самое большое называли триста храбрецов, я хочу сказать, воинов. Не могу припомнить, как называлась та долина. Хотя должен был бы знать. Там жил мой брат. Но я помню, как звали вождя. Это запомнилось хорошо. Правда, не его индейское имя. Уж очень оно было чудное! И не выговоришь. Значило оно — Горный Олень. Вернее так: Большой-Олень-Который-Ходит-По-Вершинам. Так что Горный Олень довольно близко по смыслу. Но белые его так не называли. У большинства индейцев было короткое имя на английский манер, которое каким-то образом закреплялось за ними. Так их и называли. Вождя звали Джейкоб. Чудно мне было, когда услышал первый раз, ну а потом уже не казалось странным.

Как я уже сказал, неприятности начались довольно просто. Мы узнали об этом от телеграфиста нашего поселка. Он столовался у нас. Всю информацию телеграфист получал через свой ключ. Дело было так. Поселенцы все ближе подбирались к долине Джейкоба, а потом стали поглядывать и на земли в самой долине. Там была вода, а это очень важно для нашего края. Кое-кто из поселенцев проник в долину, а Джейкоб и его воины заставили их уйти обратно. Посыпались жалобы на индейцев. Все больше белых хотели занять земли в долине; пошли разговоры, что земля эта слишком хороша для индейцев и они ее все равно не используют как надо, как могли бы использовать белые. Спор разгорался, и правительственные власти послали своего представителя для встречи с Джейкобом. Представитель заявил, что индейцам лучше будет в какой-нибудь дальней резервации. Им будет обеспечено снабжение продуктами и выделен специальный агент. «Нет!» — сказал Джейкоб. Он и его народ не жалуются. У них все в порядке. Живут они тут давно и будут тут жить. Он шлет слова благодарности Великому Белому Вождю за то, что тот думает о них, но в помощи они не нуждаются.

Через некоторое время давление на правительство со стороны поселенцев усилилось, и явился другой представитель. Он предложил купить землю у индейцев, а их самих перевезти в резервацию. «Нет!» — снова сказал Джейкоб. Ему и его детям (Джейкоб весь свой народ называл своими детьми, хотя ему самому было немногим больше тридцати) нравится эта земля, и они не хотят продавать ее. В прошлом их отцы и так отдали белым слишком много земли и вынуждены были сами скитаться. Наконец они нашли это место, которое тогда никому не было нужно. Место им понравилось, и они тут остановились. Большинство его людей родились на этой земле, и они хотят тут и умереть.

Вот так!