Джеймисон Майлз

– Надо получше узнать друг друга, а уж после принимать решение. Сначала стоит выяснить, какой он человек. А не бросаться в его постель только потому, что он тебя заводит. – Я хмыкаю. В зеркале передо мной девушка, которая разговаривает со своим отражением. Если бы его член не был таким потрясающим, я бы и думать о Майлзе не стала… Или стала бы?

Звонит мобильник.

– Алло, – говорю я в трубку, а сердце стучит как бешеное.

– Я внизу, – раздается глубокий бархатный голос. Это его сексуальное мурлыканье. – Какой у тебя номер квартиры?

– Сейчас спущусь к тебе. Минуту! – Я бегу к большому зеркалу и бросаю на себя последний взгляд. На мне черное облегающее платье на бретелях и с открытой спиной. Длина – чуть ниже колен. Платье идеально подходит к черным туфлям на шпильках и клатчу. Длинные темные волосы уложены крупными голливудскими волнами и собраны на одну сторону. Лицо в полной боевой раскраске – макияж глаз «смоки-айз» и алый блеск на губах.

И конечно же, я сделала эпиляцию на каждом сантиметре своего тела… Просто на всякий случай.

Сажусь в лифт и спускаюсь. Уже из холла через стеклянные двери дома я вижу Майлза. На нем темно-синий спортивный пиджак, белая футболка и голубые джинсы. Майлз выглядит так, словно он только вышел из магазина мужской одежды.

У меня перехватывает дыхание, и я улыбаюсь ему.

– Привет! – Джим улыбается в ответ.

– Привет!

Его взгляд скользит по мне сверху вниз, и он берет меня за руки.

– Ты очень красивая.

– Спасибо. – Я смущаюсь.

Мы смотрим друг на друга. Вот оно, снова то самое ощущение. Воздух между нами опять наэлектризован, словно мы одни на всем белом свете.

– Чем ты хочешь заняться? – спрашивает Майлз, а его взгляд скользит по моим губам.

Я улыбаюсь. Джим вернулся, он снова со мной! Джеймисон никогда бы не спросил меня, чего я хочу.

– Ты вроде бы говорил об итальянской кухне?

Джим наклоняется и целует меня. Тем глубоким поцелуем, от которого я просто лечу. Мои руки тут же обвивают его шею. Мы стоим посреди улицы и не отрываясь смотрим друг другу в глаза.

– Ты правда заводишь меня, Эмили Фостер, – говорит Джим тихонько.

Я улыбаюсь. Мои пальцы перебирают его темную шевелюру.

– Ты что, приехал с другого конца города, чтобы заняться со мной примирительным сексом посреди улицы? – спрашиваю я как можно более невинно.

– Нет, – усмехается Джим. – Но теперь, когда я добрался до тебя, это единственное что мне сейчас нужно.

Мы снова целуемся, медленно и нежно. Я чувствую, как возбуждаюсь со скоростью семьсот сорок седьмого «Боинга».

Упругий член Джима встал во всю длину и упирается мне в живот.

На моем лице улыбка до ушей.

– Что ты?

– Он тоже идет с нами ужинать? – спрашиваю я.

Джим хмыкает.

– Ну он-то, похоже, всегда готов отправиться за тобою следом, стоит тебе появиться рядом.

– «Отправиться следом». – Я бы не такими словами описала его действия.

Глаза Джима сверкают – кажется, ему пришла в голову какая-то удачная мысль. Он берет меня за руку.

– Пойдем.

– Мы идем гулять? – удивленно спрашиваю я.

– Я отпустил водителя. Он заедет за нами позже. Сейчас мы возьмем такси и отправимся в ресторан.

– Ладно.

Мы сворачиваем за угол. Джим голосует на дороге. Тут же останавливается такси. Мы садимся на заднее сиденье.

– Вэйверли Плейс, пожалуйста!

– Ясно. – И водитель вклинивается в общий поток автомобилей на нью-йоркской улице.

– Ты давно живешь в Нью-Йорке? – спрашиваю я Джима.

– Всю жизнь.

– Твои родители – ньюйоркцы? – морщу я лоб. Сложно представить, как это – расти в таком гигантском городе.

– Да, хотя в школу меня отправили в другое место.

– Куда?

– Я учился в разных местах, но выпускался в Аспене.

Смотрю на Джима в изумлении. «Ну ни фига себе!»

– Ты ходил в школу в Аспене и жил там без семьи?!

– Нет, со мной были братья. – Джим берет меня за руку и с нежной улыбкой целует ладонь с внешней стороны.

Я не отрываю от него глаз. Мы с ним из совершенно разных миров. Даже представить не могу, как прошло его детство.

– Что означает этот взгляд? – удивляется Джим.

– Мне даже на ночь у подруги остаться не позволяли.

– В нашей семье всегда на первое место ставили независимость.

Задумавшись, я снова улыбаюсь.

– О чем ты?

– Если ты жил без родителей с… с какого возраста? – Я замолкаю, ожидая его ответа.

– С двенадцати лет.

– Значит, по своему эмоциональному интеллекту ты должен быть уже в приличном возрасте. Тебе, наверное, лет девяносто.

Джим закидывает назад голову и громко хохочет.

– «Должен быть» – слова правильно подобраны. – В его глазах пляшут веселые чертики. – Сколько тогда твоему эмоциональному интеллекту?

– Гм. – Я задумываюсь, наморщив лоб. – Наверное, лет тридцать.

– А физически? – подкалывает меня Джим.

– Ха-ха, примерно восемнадцать! – смеюсь я в ответ. – В этом смысле я не слишком продвинулась. Мало опыта.

Глаза Джима встречаются с моими, и я снова начинаю полыхать от его взгляда.

– А ты на сколько лет накопил опыта? – решаюсь спросить я тихонько.

– Знаешь, я человек, который предпочитает делать, а не говорить. – Джим медленно сексуально улыбается. – Буду счастлив тебе продемонстрировать.