Джеймс Бонд, его друзья и враги. Сборник статей

Что, если непростые отношения Флеминга с женой-аристократкой, бывшей баронессой и виконтессой, имеющей знакомства (и не только) в высших кругах британского общества, могли повлиять на его отношение к аристократии как таковой? Вероятность этого явно не стоит исключать. Если принять на веру эту гипотезу, Флеминг, основываясь на личном опыте, хотел показать что европейская аристократия, несмотря на присущий ей блеск, воспитание и хорошие манеры (которых, впрочем немецкий граф фон дер Драхе – что взять с тевтона? – оказался начисто лишен) была абсолютно никчемна, бесполезна и обречена на вымирание в современном мире. Прогресс не остановить, поэтому время графов и виконтов, как бы ни пытались они цепляться за свои родовые земли замки, вековые привилегии, традиции и социальные связи, безвозвратно прошло.

Впрочем, даже вынося суровый приговор родовой аристократии, Флеминг продолжал оставаться патриотом: среди упомянутых писателем графов и графинь, трагически закончивших свой земной путь, практически нету британцев. Может быть, история, даже вынеся свой приговор, все-таки сделала свое исключение (или дала отсрочку) для представителей британской элиты?

Не стоит забывать, что Великобритания до сих пор остается монархическим государством во главе с королевой (даже не верится, что долгое царствование Елизаветы II закончилось, и на трон взошел новый монарх) или королем, а титулованная знать, многие из представителей которой являются родственниками или свойственниками августейшей семьи, все еще играет важную роль не только в светской жизни страны, но и в управлении ею – не говоря уже о том, что существуют популярные теории (которые обычно принято относить к числу "конспирологических") в соответствии с которыми правящий монарх Великобритании является членом управляющей миром "глобальной элиты.

Как считает журналист Крис Брайант, вопреки мифу о «благородной бедности» и потере родовых гнезд, и богатство аристократов и то влияние, которое они оказывают на жизнь общества, все еще остаются весьма значительными.

Несмотря на все проведенные в Британии реформы, палата лордов по-прежнему обеспечивает легкий путь во власть тем из аристократов, кто еще сохранил интерес к политике. При премьере Джоне Мейджоре сразу несколько наследственных пэров были назначены на важные должности: виконт Кранборн стал председателем палаты лордов, а среди министров было семь графов, четыре виконта и пять баронов; в администрации, сформированной в Терезой Мэй, впрочем, был всего лишь по одному графу и виконту и три наследственных барона, – пишет Брайант. Если когда-то обладатели титулов бы главными звездами и шоуменами своего времени, то теперь они сменили тактику, стараясь быть незаметными и находиться в тени (речь не идет, конечно, о членах королевского дома). Но они придерживаются того же образа, что их предки, посещают те же клубы, играют в поло, обожают охоту, оружие и лошадей; и разумеется, любыми способами стараются избежать уплаты налогов.

"Британская аристократия, пишет в своей книге "ARISTOCRATS" Дж. Лоуренс, несмотря на войны, революции, и реформы британская аристократия показала удивительную изобретательность, гибкость и способность к политическим и социальным компромиссам, что и позволило ей выжить в современном мире, оставаясь, по сути все той же закрытой кастой".

Британские аристократы по-прежнему составляют глубинную элиту общества или, во всяком случае, значимую ее часть. В том числе и потому что, как заметил один из политиков во время парламентских дебатов о будущем палаты лордов: