Джеймс Хэрриот. Биография

Почва была подготовлена: он очень много читал, прекрасно владел словом и писал замечательные письма. Альф был свидетелем колоссальных изменений в ветеринарии и горел желанием написать об этом. Ему хотелось рассказать о необычных людях, с которыми он встречался, об их удивительных старомодных традициях и обычаях. Он считал, что обязан описать старый Йоркшир, который так полюбил. Этот образ жизни стремительно исчезал, и он хотел сохранить его прелесть для других поколений. Дональд и Брайан Синклеры, друзья, с которыми он провел столько веселых минут, могли бы внести юмористическую нотку в его истории.

Альф начал писать всерьез после того, как оправился от нервного расстройства, но быстро понял, что это не так просто, как ему казалось. Года полтора он так и сяк переделывал свою историю и, в конце концов, пришел к заключению, что ходит по кругу. Его книга — набор длинных предложений с цветистыми определениями — напоминала, по его выражению, «школьное сочинение, притом плохое». Надо было подумать.

Страницы первого опуса Альфа сплошь покрыты исправлениями, — вероятно, у него ушло много часов на переписывание книги. В итоге получился немного бессвязный сборник рассказов о фермерах и его друзьях-ветеринарах, Дональде и Брайане, которых он назвал Эдвардом и Генри Вернонами. Некоторые эпизоды войдут в его первую опубликованную книгу, но они — лишь слабая тень того отточенного мастерства, которое появится спустя годы.

Альф печально подводил итог своих усилий, и вдруг ему в голову пришла одна мысль. Его книга, в сущности, была сборником рассказов, практически не связанных друг с другом. Его всегда восхищало искусство короткого рассказа, он всю жизнь зачитывался такими мастерами жанра, как Конан Дойл, Герберт Уэллс и О’Генри. Альф решил на время отложить идею большой книги и попробовать себя в коротком рассказе. Объезжая фермы, он внимательно слушал рассказы по радио в машине и думал: «Я ведь могу не хуже». К нему вернулось чувство уверенности в своих силах, и он с волнением взялся за дело.

Около года Альф писал истории о футболе, гольфе, активном отдыхе и человеческих отношениях в целом. Перечитав их много раз, он решил, что они неплохо получились и его слог совершенствуется. Альф был доволен плодами своих трудов. Ему стало интересно, что о них скажут другие люди. Он решил рискнуть и послал несколько рассказов в разные журналы и газеты, а также Британской радиовещательной корпорации Би-Би-Си. Может, какой-нибудь напечатают.

Существует распространенное мнение, что Джеймс Хэрриот написал бесчисленное множество рассказов, которые так и не увидели свет. На самом деле их было немного. При напряженной работе в практике отцу удавалось писать лишь урывками, и результатом его трудов стали семь или восемь рассказов. После его смерти я нашел в кабинете один из них, который никогда не читал. Он назывался «Именины» и описывал чувство неловкости, которое испытывал мужчина средних лет во время субсидируемого похода со своей юной дочерью. Я долго читал рассказ: я рыдал от смеха, и мне приходилось прерываться, чтобы вытереть слезы.

В то время мне очень нравились рассказы отца, но, видимо, не все разделяли мое мнение. Издательства не желали публиковать его сочинения. Рукописи приходили обратно, и он научился, по его словам, «распознавать омерзительный глухой звук, с которым рукопись падает за дверь через щель почтового ящика». Похоже, никому не были нужны его работы. К тому же отец не получил ни одного комментария или ободряющего слова. Он упал духом. Никто не проявил ни малейшего интереса к рассказам Джеймса Альфреда Уайта, никто не разглядел в нем потенциального писателя.

Альф почти никому не рассказывал о своем увлечении. Поскольку он не ожидал головокружительных успехов в литературе, то держал эти отказы в тайне. Он был разочарован, но не сломлен. Ему нравилось писать, и он не воспринимал это занятие слишком серьезно, — стучал на машинке в свободное время, и никто на него не давил. Но в глубине души зрело ощущение неудовлетворенности. Альф искренне верил, что его рассказы ничуть не хуже тех, что он читал или слышал по радио. Понимая, что что-то делает неправильно, он снова взялся за изучение искусства слова.

Однажды за обедом отец развлекал мать очередным забавным эпизодом, произошедшим во время его утреннего визита.

— Получится хорошая история для моей книги! — заметил он.

Мать посмотрела на него.

— Твоей книги, Альф? Ты говоришь о книге последние двадцать лет. Ты никогда ее не напишешь!

— Почему это? — спросил он.

— Скоро наша серебряная свадьба, — ответила она, — а ты до сих пор ее не написал. В пятьдесят лет не начинают писать книги!

Альф попытался оправдаться за эти двадцать лет бездействия, заявил, что он не импульсивный человек и ему нужно время, чтобы сотворить шедевр. Но его жена осталась при своем мнении.