Джеймс Хэрриот. Биография

Внезапно Альфа осенило. Танцы, как всегда, устраивали на последнем этаже, а внизу во дворе он видел несколько длинных ящиков с опилками. В этих двухметровых контейнерах привезли новые микроскопы и другое лабораторное оборудование. «То, что нужно! — подумал Альф. — Уложу Алекса в ящик. В опилках ему будет удобно, а я смогу приглядывать за ним сверху».

С сомнительной помощью пьяных приятелей он потащил обмякшее тело Алекса вниз по ступенькам, громко стуча каблуками по железной лестнице. У ящика их ждал неприятный сюрприз: внутри, зарывшись в опилки, лежал Доминик Бойс. Он был в кепке, его лицо приобрело жуткий синюшный оттенок. Один из студентов, увидев его остекленевшие глаза, сказал, что Дом, наверное, умер.

— Не волнуйся, — ответил другой, — он всегда становится такого цвета.

Второй ящик тоже был занят: там уютно устроился другой студент с застывшей полуулыбкой на спящем лице. Альф уже начал беспокоиться, что все ящики оккупировали перепившиеся студенты, но ему повезло. В конце концов свободный ящик был найден, и Алекса аккуратно опустили внутрь. Убедившись, что старый друг мирно спит в постели из опилок, Альф бросил последний взгляд на ряды ящиков с их сопящими обитателями и устремился в танцевальный зал, вибрирующий от шума.

После этого Альф почти ничего не помнил, вроде бы в какой-то момент появилась полиция. Они с Алексом, который остаток вечера провел в гармонии с окружающим миром, каким-то чудом добрались домой. К радости Алекса, матери не было, но через пару дней она сказала ему:

— Полагаю, ты хорошо повеселился на танцах в колледже, Алекс.

— Да, я отлично провел время, — ответил он, — спасибо.

— Знаю, — продолжала она, — я об этом читала!

В который раз студенты Ветеринарного колледжа Глазго попали на страницы газет!

Альф иногда приглашал девушек на танцы в Глазго, но он очень мало рассказывал о своих отношениях с прекрасным полом, и, соответственно, информации о его юношеских увлечениях практически нет. У него определенно было несколько девушек, но постоянные отношения сложились только на последних курсах колледжа, правда, после отъезда из Глазго все они были забыты.

Еще живя в Йокере, Альф питал нежные чувства к юной леди по имени Джин Уилсон и постоянно встречался с ней во время учебы в Хиллхеде, но он был очень молод, и их отношения никогда не были по-настоящему серьезными. С Шарлоттой Кларк он познакомился во время выходных с «Бригадой мальчиков» и больше года поддерживал с ней связь. Судя по всему, он был всерьез увлечен этой девушкой; в дневнике он описывал ее как «самое милое создание из всех, кого я знаю». Однако Шарлотта бросила его, когда он учился на втором курсе Ветеринарного колледжа, и на этом их дружба кончилась. Альф очень переживал; он всегда был ранимым человеком, способным на сильные эмоции.

В одном из походов в Рознит он познакомился с Марион Грант. Они постоянно встречались в студенческие годы и переписывались после его отъезда из Глазго; Альф продолжал писать ей даже в первые несколько месяцев работы в Йоркшире. Однако он не воспринимал их отношения всерьез, так как в это же время встречался еще с одной девушкой. Ее звали Нэн Элиот, она жила в Найтсвуде, неподалеку от дома Альфа в Скотстаунхилле. Эта юная леди также долгое время поддерживала переписку с Альфом после его отъезда в Йоркшир.

В студенческие годы он, безусловно, с удовольствием общался с девушками, но в его жизни была только одна настоящая любовь, и возникла она не в Глазго.

В июле 1939 года Альф Уайт сдавал выпускные квалификационные экзамены по ветеринарной медицине и хирургии. Он мечтал закончить учебу и приступить к работе, но увы — он сдал медицину, но завалил хирургию. Ему пришлось немного задержаться в Ветеринарном колледже.

Провал на экзамене стал серьезным ударом, но в этом не было ничего удивительного. Его анальный свищ снова воспалился, и Альф мучился с ним несколько месяцев перед экзаменами. Состояние было настолько тяжелым, что он лег на повторную операцию и, по его выражению, «снова привел в порядок свой зад!» Хорошо еще, что ему удалось сдать медицину, несмотря на изнуряющую болезнь.

Его друг Джок Макдауэлл, сандерлендский ветеринар, с восхищением написал ему в августе 1939 года: «Полагаю, ты уже перенес операцию и сейчас чувствуешь себя не очень хорошо. Вероятно, хирург сделал, что называется, огромные разрезы в больном месте. Жаль, что тебе достались вопросы по желтому телу и везикулярным яичниковым фолликулам на устном экзамене, — не повезло. Я и сам мало что мог бы сказать по этой теме. Однако ты успешно сдал медицину, и это о многом говорит. Боже милостивый, представляю, сколько тебе пришлось трудиться, несмотря на плохое самочувствие! Ты заслуживаешь медали».