Джеймс Хэрриот. Биография

Поблагодарив Малкольма за звонок, я сел за стол и обхватил голову руками. Слезы текли по моему лицу. Я пытался постичь весь ужас происходящего. Три года! Я думал об отпущенном отцу времени и отчаянно надеялся, что его будет больше.

Задним числом я понимаю, что нам следовало давно обратить на это внимание, так как у Альфа уже некоторое время проявлялись симптомы заболевания предстательной железы. Лет за пять до этого он начал испытывать сложности при мочеиспускании, а году в 1988-м в моче стала появляться кровь. Обследовали его предстательную железу, она оказалась гипертрофированной, и ее хотели удалить. В тот период биопсия не показала никаких признаков раковых клеток, и мы решили, что это просто доброкачественное разрастание. Но теперь от нашего оптимизма остались одни осколки.

Я заехал к отцу в «Майрбек» вскоре после того, как получил страшное известие. Он воспринял его очень спокойно и надеялся, что предстоящее лечение даст ему большую отсрочку.

— Современная медицина творит чудеса, — сказал он. — Я собираюсь и дальше радоваться жизни.

Нас обрадовал его оптимистический настрой, но Рози — сама врач — знала горькую правду. Три года — это максимум, на что мы могли надеяться.

Перед уходом из «Майрбека» я заглянул в гостиную. Отец сидел перед своим компьютером и вносил последние штрихи во «Все живое». Глядя на него, я подумал: а смог бы я взяться за работу, получив такое страшное известие? Отец вступил в тяжелый бой с раком единственным известным ему способом: он собирался заниматься делом и вести активную жизнь, пока хватает сил.

Ему назначили курс ежемесячных инъекций золадекса, он начал химиотерапию и лучевую терапию. В течение 1992 года заметного ухудшения не наблюдалось, хотя отец некоторое время плохо себя чувствовал из-за лучевой терапии и золадекса. Его мужественное отношение к болезни, а также очевидная стабилизация симптомов вселили в нас надежду, что, возможно, он все-таки сумеет победить рак.

В начале 1993 года Альф страшно напугал Джоан, когда в результате сердечной аритмии у него возникла аноксия головного мозга, и он упал в обморок на кухне. Мать немедленно позвонила Рози и, не зная, как помочь мужу, поддерживала его голову руками, чего делать было нельзя: он мог умереть от недостаточного притока крови к голове. К счастью, Рози быстро приехала и спасла положение, уложив отца на полу. Потом, после недолгого пребывания в больнице, он полностью восстановился.

В целом 1993 год был удачным для Альфа: его книга «Все живое» пользовалась не меньшим успехом, чем предыдущие. Однако ближе к концу года у него появились симптомы разрастания раковой опухоли, и он снова оказался в больнице, где ему сделали еще одну операцию. С того момента наступили мрачные времена: мы поняли, что рак, почти два года водивший нас за нос, теперь показал нам свое истинное лицо.

Мужество, с которым отец воспринимал свое состояние, изменило ему только раз. Осенью 1993 года мне позвонила мать.

— Приезжай, пожалуйста. Я не знаю, что делать с твоим отцом.

Это было на нее непохоже. Она несла свою ношу с достойным восхищения мужеством, наблюдая, как медленно угасает ее муж. Она редко просила о помощи, но отец был настолько подавлен, что даже она не могла ему помочь. Сидя рядом с ним в тот день, я вспомнил тяжелые времена тридцатилетней давности, когда он страдал от депрессии. Теперь он снова смотрел на меня тем же отсутствующим взглядом.

Мы с Рози оказались в очень тяжелом положении. Пытаясь подбодрить отца, мы говорили о его потрясающих успехах, о той радости, которую он подарил людям, но мы смотрели в глаза ранимого и закрытого человека, человека искреннего и глубоко чувствующего. Несмотря на тесную связь, мы никогда не могли до конца понять эту сложную личность. Какая-то часть моего отца всегда оставалась для меня недосягаемой, и, глядя на него в тот день, я знал, что вряд ли смогу проникнуть в тайные чувства, терзавшие его душу.

Он уверял нас, что причина его подавленности кроется не в том, что его время подходит к концу. Я ему верил. При отсутствии глубокой веры в Бога, которая помогла бы ему пройти через это тяжелое испытание, он всегда был бескорыстным человеком и ставил благополучие других людей выше собственного, и он не боялся смерти. В короткой речи на праздновании золотой свадьбы в 1991 году он говорил, что благодарен судьбе за счастливую и плодотворную жизнь, за хорошее здоровье, за преданную жену и прекрасную семью, и что бы ни было уготовано для него в будущем, судьба уже сдала ему более чем отличные карты. Зная, что он по-прежнему придерживается этих взглядов — и спокойно смотрит в лицо неизбежности, — я понимал, что причиной его нынешней депрессии является вовсе не слабеющее здоровье. Те же загадочные эмоции, которые всегда таились где-то глубоко внутри, снова выбрались на поверхность.

— Что с тобой, папа? — спросил я.

Этот простой и банальный вопрос я задал скорее с надеждой, чем с ожиданием ответа.

Он продолжал смотреть в окно, и я хорошо помню его ответ:

— Я испытываю чувство глубокой и всепоглощающей тоски.