Джеймс Поттер и Зал Пересечения Старейших

Не то чтобы он не будет велик по-своему. Просто это будет действительно другой путь. Осознанно выбранный, решительно другой путь. И что если он начинается здесь? Прямо здесь на возвышении, в его первый день, попав в… ну, что-то другое нежели Гриффиндор. Это будет единственное что важно. Если только…

— Джеймс Поттер, — прозвенел голос директора, подчеркнув «р» в конце фамилии.

Он вздрогнул, посмотрел на нее как будто уже успел забыть обо всем. Она смотрелась на сотню футов выше, стоя на платформе, и держа на выпрямленных над стулом руках Сортировочную шляпу, которая отбрасывала на стул треугольную тень. Он уже почти пошел вперед и хотел взобраться по небольшому пролету ступеней, ведущих к платформе, когда позади него раздался шум. Он абсурдно испугался, что каким-то образом его выдали собственные мысли, и что этот шум идет от стола Гриффиндорцев и они стоят и освистывают его. Но это был не свист. Это были вежливые и длительные аплодисменты, вызванные его именем. Джеймс повернулся к столу гриффиндорцев, благодарно улыбаясь и уже светясь от счастья. Но они не аплодировали, а сидели скорее безучастные. В основном их головы были повернуты к источнику звука. Джеймс повернулся, следуя за их взглядами. Это был стол Слизеринцев. Джеймс почувствовал, что прирос к месту. Весь стол смотрел на него мило улыбаясь, и все до единого открыто и счастливо аплодировали. Одна из студенток, высокая, очень привлекательная девочка с вьющимися темными волосами и сияющими глазами, стояла. Она хлопала легко и уверенно, улыбаясь Джеймсу. Наконец, и другие столы начали присоединяться, сначала невпопад, а потом подкрепляя, скорее недоуменную овацию.

— Да. Да, спасибо — старалась перекричать аплодисменты директор Макгонагалл. — Достаточно. Мы все счастливы, что в этом году у нас учится юный мистер Поттер. А теперь, пожалуйста, займите свои места…

Джеймс начал подниматься на платформу, только тогда аплодисменты прекратились. Когда он повернулся и сел на стул, то услышал бормотание директора:

— Может мы уже закончим это и поужинаем еще до следующего равноденствия — Джеймс повернулся, чтобы посмотреть на нее, но увидел только лишь темные внутренности Распределяющей Шляпы, которая опустилась на его макушку. Он крепко закрыл глаза и почувствовал мягкую прохладу шляпы покрывающую его голову, и опускающуюся на его брови.

Все остальные звуки тотчас прекратились. Джеймс был в разуме шляпы, или может быть это было что-то другое.

Она говорила, но не с ним.

— Джеймс Поттер, да я ждала его. Третий Поттер под моими полями. Как всегда с ними трудно, — размышляла она сама с собой, как будто наслаждаясь проблемой.

— Отвага, да, как всегда, но в молодости отвага немногого стоит. Все еше хороший член для Гриффиндора, как и все Поттеры до него.

Сердце Джеймса сделало сальто, но потом он вспомнил свои мысли, перед платформой и пришел в нерешительность.

— Я не должен играть в эту игру, — думал он. — Я не обязан быть в Гриффиндоре.

Он подумал об аплодисментах со стола Слизеринцев, вспомнил лицо симпатичной девочки с длинными, вьющимися волосами, стоявшей под зеленым с серебром знаменем.

— Слизерин, думает он! — Обдумывала шляпа в его голове. — Да, это также возможно как всегда. Как и отец. Он мог быть великим Слизеринцем, но не захотел. Хмм, этот очень неувереный в себе, это впервые у Поттеров. Недосток уверенности это черта ни для Гриффиндора ни для Слизерина. Может быть Пуффендуй подойдет ему лучше…

— Нет только не Пуффендуй, — думал Джеймс В его голове стали появляться лица: Мама и Папа, Дядя Рон, тетя Гермиона, все гриффиндорцы. Но потом все они ушли и он увидел девочку за Слизеринским столом, улыбающуюся, хлопающую. Он понял, что думает, как минутой ранее, я могу стать великим по-другому, намеренно по другому…

— Не Пуффендуй, хм? Может ты и прав. Да, теперь я вижу. Может ты смущен, но мои первоначальные инстинкты как всегда верны, — и потом уже вслух Сортировочная шляпа выкрикнула имя его факультета.

Шляпа ушла из его головы и Джемс на самом деле подумал, что слышал как слово «Слизерин» все еще эхом отражается от стен, и с внезапным ужасом посмотрел на серебристо-зеленый стол, чтобы увидеть аплодисменты, но тут понял что сейчас подскочил и аплодирует стол под алым львом. Гриффиндорский стол громко и хрипло приветствовал его, и Джемс понял, что это понравилось ему намного больше, чем вежливые, практичные аплодистменты ранее. Он спрыгнул со стула, сбежал по ступеням, и его окружили приветственные возгласы. Руки хлопали его по спине, жали ему руку и давали пять. Для него освободили место, недалеко от торса, и когда приветствия поутихли, кто-то сказал ему в ухо: