Джеймс Поттер и Зал Пересечения Старейших

— Ты так думаешь, потому что уверен — герои всегда побеждают. Поверь мне, Джеймс. Не победа определяет героя. Очень многие из них погибли в борьбе. Большинство никогда не получит признания. Нет, герой тот, кто поступает правильно тогда, когда гораздо, гораздо легче ничего не делать.

Криво улыбаясь, Джеймс повернулся к призраку:

— Может, нам стоит звать тебя «Призрак Дрянных Советов»?

— Ха-ха-ха, — ответил призрак.

Джеймс снова вскочил:

— Спасибо, Седрик. Это… на самом деле помогает.

Седрик кивнул. Джеймс направился к лестнице, но, поставив ногу на первую ступеньку, замер.

— Кое-что по-прежнему меня беспокоит, Седрик. Возможно, будучи призраком, ты знаешь ответ.

— Возможно. Спрашивай.

— В лесу дриада упомянула о наследнике Волан-де-Морта. Она сказала, что он жив и где-то рядом, прямо здесь, в школе.

Седрик медленно кивнул:

— Я был там, когда вы рассказывали об этом Снейпу.

— Ну, кто бы это ни был, думаю, это он взял игровую приставку Ральфа и воспользовался именем Астрамаддукс. Если бы не это, вообще бы ничего не случилось. Кто бы это ни был, он работал с мисс Сакариной с самого начала.

Середрик перевел взгляд на ближайшее окно.

— Думаешь, что знаешь, кто это?

— Табита Корсика, — решительно сказал Джеймс. — Я думал, что это может быть она, даже после разговора со Снейпом, я по-прежнему так думаю. Да, ее метла не посох Мерлина, но в ней есть что-то пугающее. Как и в Табите в целом.

Седрик встал и прошел сквозь стул, видимо, не заметив его.

— Я чувствую что-то, Джеймс. Признаюсь тебе. Такое ощущение, словно Тот-Кого-Нельзя-Называть все еще здесь. Витает в залах. Это как запах, как что-то протухшее и вязкое и… кровавое. Возможно, я более чувствителен, чем другие призраки. В конце концов, он виновен в моей смерти.

— Да, — сказал тихо Джеймс. — Я не забыл.

— Но, Джеймс, редко все так очевидно, как хотелось бы. В реальном мире, во всяком случае в наши дни, не во времена Мерлина, у зла много масок. Это сбивает с толку. Ты должен быть очень осторожным. Иногда даже хорошие люди могут быть плохими. Многие из нас, и твой отец не исключение, совершали эту ошибку, например, в отношении профессора Снейпа.

— То же сделал и я, — признал Джеймс. — С профессором Джексоном.

Седрик кивнул.

— Но я готов поклясться, что Табита участвовала в заговоре Мерлина. Какова по-твоему настоящая история ее метлы и ее самой?

Несколько секунд Седрик внимательно смотрел на Джеймса.

— А ты не думал, что метла может быть именно тем, что она и говорила?

— Чем? — усмехнулся Джеймс — «Магловским артефактом»? Это же просто хитрость, которую она придумала, разве нет?

Седрик пожал плечами, но это больше походило на такое пожатие плечами, когда кто-то знает больше, чем собирается говорить.

— Самые ужасные в мире люди не те, кто склонны ко злу, Джеймс. Иногда самые ужасные люди — те, кто ошибочно принимает собственную ложь за правду.

Джеймс моргнул.

— Ты хочешь сказать… Табита Корсика верит во всю ту чушь, которую она говорила на дебатах? О том, что Волан-де-Морт на деле был неплохим парнем? Что Министерство и магический правящий класс раздавили его потому, что не позволили ему изменить существующий порядок вещей? Она же не может в это верить, правда?

Седрик посмотрел на Джеймса и вздохнул.

— Честно говоря, я не знаю. Но я знаю, что многие люди верят в это. И она выглядит довольно искренней. В ее метлу, может, и встроен некий жуткий амулет, но это ничто по сравнению с темной магией, которую некоторые могут творить, когда их сердца достаточно извращенны, чтобы повернуться ко лжи, которую они считают правдой.

Размышляя, Джеймс тихо поднялся и вернулся обратно в свою постель. Он никогда раньше не предполагал, что Табита Корсика может верить в вещи, которые говорит. Он предполагал, что она поддерживает пропаганду Прогрессивного Элемента, потому что полностью одобряет и поддерживает их основные темные цели. На мгновение он почувствовал жалость к ней. Ужасно подумать, что кто-то вроде нее может верить, что она на правильной стороне, а он, Джеймс Поттер, и его отец — злые. Это было почти немыслимо, но не совсем. Снаружи луна была полной и яркой. Джеймс уснул, ощущая ее свет на своем лице, бледный и холодный, его брови по прежнему были слегка нахмурены.

На следующий день Джеймс, Зейн и Ральф приехали на Хогвартс-Экспрессе обратно на платформу девять и три четверти. Родители Зейна были там, вместе с его младшей сестренкой, Грир, которая смотрела на огромный красный поезд с откровенным благоговением. Рядом с ними Джеймс увидел своих родителей, с ними были Альбус и Лили. Он улыбнулся и помахал им рукой. Казалось, и недели не прошло с тех пор, как он смотрел на них из поезда, отъезжающего от станции, волнуясь о том, как пройдет первый год обучения в Хогвартсе.