Джеймс Поттер и Зал Пересечения Старейших

— Я признаю, что не знаю, с чего начать ответ на откровенно немыслимые гипотезы мисс Корсики. Темный Лорд был злым не просто потому, что тем, кто стоял у власти, было удобно его так называть. Он был известен тем, что свободно использовал и приказывал использовать всем его последователям три Непростительных заклинания. Лорд Воландеморт интересовался магглами не более, чем… чем… — она остановилась и что-то пробормотала. Джеймс яростно сжал губы. Он переживал за нее. Она должна была ответить на огромное количество лжи. Любую ложь, которая ускользнула бы от нее, будут считать правдой, которую она не хочет признавать.

— Мисс Моргенштерн, — умоляюще произнесла Табита, — у вас есть какие-то основания для этих утверждений или вы просто повторяете то, что уже говорили?

Петра взглянула на Табиту, она была бледной и выглядела взбешенной.

— Только все исторические записи и живые воспоминания тех, кто непосредственно в этом участвовал, — выплюнула она. — Это возлагает на тебя, я предполагаю, обязанность обеспечить доказательства ваших утверждений, что лорд Волан-де-морт был чем-то иным, чем то, что все общепринятые записи рассказывают нам о нем.

— Раз уж вы об этом упомянули, — спокойно сказала Табита, — Я полагаю, что здесь сегодня вечером присутствуют люди, которые были непосредственными свидетелями Сражения в Хогвартсе. Мы бы могли рассчитаться прямо сейчас, если бы мы хотели спрашивать у них обо всем лично. Тем не менее, это не зал суда, так что, я спрошу следующее: может ли кто-нибудь, кто участвовал в битве, отрицать, что Лорд Том Реддл сам заявил во всеуслышание, что он выражает сожаление по поводу пролитой в бою крови? Кто-нибудь может отрицать, что он умолял своих врагов встретиться с их лидером лично, так, чтобы можно было избежать насилия?

Табита обвела взглядом аудиторию. Стояла абсолютная тишина, нарушаемая только далеким гудением сверчков и шелестом ветра в ветвях деревьев Запретного Леса.

— Не слышно возражений. Вероятно, потому, что это правда, — сказала она почти доброжелательно. — Действительно, много людей погибло. Но нельзя отрицать факт, что погибло гораздо больше, нежели хотел бы Лорд Том Реддл. Потому что те, кто выступал против него, заклеймили его безумным убийцей.

Петра немного успокоилась. Сейчас она говорила громко и отчетливо.

— И это, по-вашему, акт миролюбивого реформатора — искать и лично убить семью младенца, затем попытаться убить самого младенца, а?

— Ты говоришь о Гарри Поттере, не так ли? — сказала Табита, не моргнув и глазом. — О человеке, который, между прочим, является действующим главой Департамента Мракоборцев?

— Ты отрицаешь, что это правда?

— О, я ничего не отрицаю. Я просто подвергаю сомнению и оспариваю. Я утверждаю, что истина кроется не там, где мы привыкли ее видеть. Я утверждаю, что данные о хладнокровных убийствах и нападениях на детей являются недоказуемыми и очень хорошо подходят под учение, основанное на страхе, созданное теми, кто правит нами вот уже двадцать лет.

— Как ты смеешь! — Джеймс услышал свой собственный голос прежде, чем понял, что говорит. Он стоял, указывая на Табиту Корсику и дрожа от ярости.

— Как ты смеешь утверждать, что мой отец — лжец? Этот монстр убил его родителей! Он убил моих бабушку и дедушку, а ты стоишь вот там и говоришь всем, что это своего рода выдумка! Как ты смеешь?! — его голос дрогнул.

— Я извиняюсь, — сказала Табита, и на ее лице действительно отразилась жалость. — Я знаю, ты веришь, что это правда, Джеймс.

Профессор Франклин встал и вышел вперед, но Джеймс закричал прежде, чем Франклин заговорил.

— Мой отец убил твоего великого героя, — выкрикнул он, его зрение туманилось из-за неистовой ярости. — Монстр пытался убить отца дважды, второй раз потому что отец сам отдал ему себя. Ваш великий спаситель был монстром и мой отец окончательно победил его!

— Твой отец, — громко и непреклонно заявила Табита, — был посредственным волшебником с хорошим пиаром в департаменте. Если бы не тот факт, что он был окружен волшебниками более великими, чем он сам, на каждом шагу, мы бы даже не знали его имени на сегодняшний день.

Толпа снова взорвалась, поток злости и криков заполнил пространство, как котел. На сцене грохнуло. Джеймс посмотрел и увидел Ральфа, который еще не говорил, он вскочил, опрокинув свой стул. Табита обернулась и посмотрела на него, их глаза встретились на секунду. «Сядь» произнесла она одними губами, в ее глазах была злость. Ральф вернул ей свирепый взгляд, затем решительно развернулся и покинул сцену. Джеймс видел это, и даже в разгар своих страданий и страха, в почти восставшей толпе, его сердце радовалось.