Джейн и Эмма

Миссис Кэмпбелл, с большим неодобрением выслушав рассказ о том, как Шарлотта, не думая о других, подвергла остальных участников поездки риску простудиться, заставив их долго находиться под дождем и ветром, поприветствовала племянницу весьма прохладно и выразила надежду, что на сегодняшний день не планируется никаких далеких и продолжительных поездок.

— Нет, мэм, — ответила Шарлотта, не обратив ни малейшего внимания на неприязненный тон тети. — Том, Роберт и я просто вышли погулять, полюбоваться морем и солнцем в такой прекрасный день. Мы надеялись, что кузина присоединится к нам, и мистер Черчилль, и братья Диксоны тоже, если они здесь.

Узнав, что никого из упомянутых ею джентльменов под крышей Кэмпбеллов нет, она явно приуныла, впрочем, ненадолго, и воскликнула:

— Ну и ладно! А я считала, что они здесь, поскольку их нигде не видно. Впрочем, это не важно. Ну надевай же шляпку, Рейчел! Уверена, они очень скоро присоединятся к нам, если мы будем вместе.

Миссис Кэмпбелл не возражала, если только миссис Консетт будет сопровождать девушек (Шарлотта, конечно, не приглашала Джейн, но, к ее изрядному недовольству, Рейчел сказала: «Ты ведь пойдешь с нами, не правда ли, Джейн?»). И юные леди отправились надевать шляпки и плащи, поскольку ветер все еще был довольно прохладным.

Девушки присоединились к джентльменам (которые, ожидая их, бросали камушки, не давая покоя стайке чаек, кружившей над скелетом выброшенной на берег большой рыбы), и вся компания направилась в южном направлении к старой части города. Кузины и Роберт шли впереди (однако Шарлотта все время отставала, поскольку непрерывно крутила головой, выискивая глазами пропавших джентльменов), а Джейн оказалась в компании мистера Джиллендера и миссис Консетт. Компаньонка шла очень медленно, потому что ее элегантные кожаные полуботинки были на размер меньше, чем ей надо, и доставляли ей слишком большой дискомфорт. Она еле-еле плелась далеко позади. А Джейн не спешила начать беседу, поскольку была невысокого мнения о вкусах и знаниях мистера Джиллендера; но она с удовольствием вдыхала свежий морской воздух и наслаждалась морским видом. Она думала о братьях Диксон, и в первую очередь о Сэме, и искренне надеялась, что их отсутствие на прогулке не вызвано вчерашними приключениями. Рейчел с негодованием поведала Джейн о том, что, когда они накануне ехали домой, Шарлотта на обратном пути своими постоянными жалобами и капризами вынудила Сэма отдать ей почти все одеяла. Он отдал ей даже зонтик, бывший его единственной защитой от дождя, хотя, с отвращением добавила Рейчел, «у нее было достаточно своих одеял, и в любом случае она здоровая, как лошадь. Я только надеюсь, что бедный Сэм не слег с тяжелейшей простудой».

— Взгляните, мисс Фэрфакс, — обратился мистер Джиллендер к Джейн после десятиминутного молчания, — какое прекрасное утро. Кто бы мог вчера вечером подумать, что сегодня будет так ясно. Мы с Селси под проливным дождем возвращались с петушиных боев, которые, кстати, оказались жалким зрелищем, крайне неприятным действом, которое не стоит даже пяти минут времени и шести пенсов; в общем, сущее надувательство.

Вежливость требовала, чтобы Джейн сказала несколько слов сочувствия разочарованному молодому человеку, хотя в действительности она испытывала лишь раздражение, понимая, насколько было бы лучше, если бы он и Роберт остались вместе со всеми, вернулись домой вовремя и не лишили Фрэнка Черчилля его лошади.

Между тем ее ответ, похоже, вдохновил мистера Джиллендера, на красном лице которого появилась довольная улыбка. Он воскликнул:

— Клянусь честью, мисс Джейн, вы и я, похоже, имеем одинаковые мнения обо всем на свете! Разве не так? Но вы наверняка тоже это заметили. Нет? Как же, только на днях, когда вы сделали чертовски умное замечание о Франции, я сказал себе: «Эта молодая леди говорит теми же словами, которые употребил бы я сам». Все так и было! Никогда в жизни я не встречал женщины, которая обладала бы способностью так быстро предугадать мою мысль и произнести ее первой. Просто удивительно. Ей-богу, я начинаю верить, что мы созданы друг для друга. — И прежде чем Джейн сумела остановить его, он произнес страстное предложение руки и сердца, причем в самых несдержанных выражениях. Он мог бы побиться об заклад, что она самое потрясающее создание в Дорсете. Да черт с ним, с Дорсетом, — во всем мире! Ее красота, ум, манеры и любезность ему вполне подходят; равной ей нет во всем королевстве, во всяком случае, ему пока не попадались подобные леди. Он много раз говорил об этом Роберту и намерен сегодня же, как только они вернутся с прогулки, поговорить с полковником, этим добродушным старым симпатягой. Да, еще до конца дня он намерен получить согласие полковника, и об этом сразу узнает весь город — солдаты, моряки, рыбаки — словом, все.