Джейн Сеймур. Королева во власти призраков

Вскоре Джейн убедилась в справедливости этих слов. Когда дамы королевы не занимались придумыванием или заказом модных новинок, они танцевали в ее покоях, или читали стихи, или ставили сценки, или играли в шары, или стреляли из луков по мишеням. Послеобеденное время и вечера занимали визиты придворных, сопровождавшиеся шутливыми разговорами и любовными играми, к которым иногда присоединялся король. Он был внимателен к супруге, но не так, как раньше; разумеется, ведь охотник поймал добычу и у него больше не было нужды особенно стараться ради нее.

Джейн он заметил в первый же раз, когда она исполняла свои обязанности при королеве во время его визита. Он был прост в общении, и это его качество нравилось людям.

– Госпожа Сеймур! Очень приятно видеть вас снова при дворе.

Генриху теперь было за сорок, но он оставался весьма представительным мужчиной: высокий, широкоплечий, полный жизни, с правильными чертами лица, бычьей шеей и рыжими волосами, зачесанными за уши. Однако Джейн слишком часто видела, как его глаза прищуриваются, а пухлые губы недовольно или гневно кривятся, и в повелительном взгляде короля часто сквозила жестокость. Ей он казался страшным: этот человек, который теперь был и правителем, и папой в своем королевстве, обладал властью над жизнью и смертью всех подданных и, казалось, мог распоряжаться даже их душами.

Джейн сделала низкий реверанс, но король поднял ее и улыбнулся. В этот момент она разглядела под явленной миру величавой наружностью живого, непосредственного юношу. Глаза короля задержались на ней, сердце успело пару раз стукнуть в груди Джейн.

– Ваша милость, – прошептала она, склоняя голову.

– Надеюсь, вы будете счастливы здесь и сослужите добрую службу королеве, – сказал он. – Ваши братья показывают себя превосходно. Пошлите от меня добрые пожелания родителям.

Король двинулся дальше и поприветствовал сестру Анны Марию, которая, очевидно, была ему симпатична.

Свои обязанности Джейн старалась выполнять исправно. Ей не хотелось привлекать внимание королевы, она вела себя осмотрительно, соблюдала внешние приличия, держала глаза долу и старалась сделать свое присутствие незаметным. Анна проявляла дружелюбие, но вскоре перестала, так как заметила, что новая фрейлина не проявляет ни малейшего интереса к тому, чтобы какими-нибудь уловками снискать ее расположение.

Джейн быстро сообразила: если она хочет жить более-менее спокойно при дворе королевы, то должна принять как факт, что большинство служивших здесь людей принадлежали к партии Болейнов, состояли с ними в родстве и приходили в безудержный восторг от успехов Анны. Она приучилась, обращаясь к Анне или говоря о ней, называть ее королевой так, чтобы титул не застревал у нее в горле, и скрывать свою привязанность к прежней госпоже. Когда она справилась с этим, то начала заводить друзей среди фрейлин. Ей все больше нравилась Анна Парр, дочь одной из придворных дам королевы Екатерины. Анна была убита горем после смерти матери, но теперь выглядела гораздо лучше, и это радовало Джейн.

Прекрасная кузина королевы Мадж Шелтон соперничала с милашкой Энн Савиль за внимание сэра Генри Норриса, главы личных покоев короля и частого гостя в апартаментах Анны. Тем не менее красавца Норриса, вдовца, чья дочь Мэри тоже служила королеве, казалось, привлекала только Анна, которая то поощряла его ухаживания, то отвергала, смотря по настроению. Две Мэри – Норрис и Зуш – относились к Джейн с симпатией и по-дружески, как и еще одна Мэри, старая няня королевы, миссис Орчард, служившая камеристкой.

Симпатизировала Джейн и Элизабет, или Бесс, Холланд, много лет находившейся при Анне в качестве горничной.

– Ни для кого не секрет, что Бесс – любовница герцога Норфолка, – сообщила Марджери Джейн. – Он дядя ее милости, чтобы вы знали, только… – она перешла на шепот, – они не ладят.

Это Джейн уже и сама поняла: она слышала, как грубый и неприятный герцог спорил со своей племянницей. Но Бесс Холланд была добродушной и популярной при дворе. Плохо Бесс отзывалась только об одном человеке – герцогине Норфолк, которая жила отдельно от мужа из-за самой Бесс.

– Эта леди с огромным удовольствием рассказывает всем подряд, что я была прачкой в ее доме, – сказала она Джейн, когда однажды вечером они доставали из гардероба платье королевы. – Но я никогда не стирала для нее белье! Меня отправили в детскую учить ее отпрысков. Мой дядя – лорд Хасси! И еще говорит, будто я сидела у нее на груди, пока она не начала харкать кровью, но это злостная клевета. Эта гарпия что угодно скажет, лишь бы опорочить меня. Но мои друзья знают правду.

Джейн была рада, что Бесс включила ее в круг своих друзей, хотя у нее имелись внутренние сомнения по поводу неестественного положения самой Бесс. И вновь она видела пример того, к каким неурядицам и конфликтам ведет неверность. Тем не менее Джейн не могла устоять перед обаянием Бесс.