Джейн Сеймур. Королева во власти призраков

По пути назад, в замок Садели, Джейн молчала и думала о том, что Анна наверняка заранее знала о признании, сделанном монахом посланцам короля, и спланировала это публичное унижение аббата. А монаха явно принудили отрицать, что в фиале – кровь Христа. Разве может быть фальшивкой священная реликвия, которую сотни лет почитали многие мудрейшие и образованнейшие люди? Она в это никогда не поверит. Никто не испытал бы такого восторга, какой пережила она, при виде утиной крови!

Когда они прибыли в замок, сэр Фрэнсис Брайан помог Джейн спуститься с коня.

– Ну, это было весьма своевременно! – сказал он по дороге в королевские апартаменты.

– Откуда они узнали, что это кровь утки?

– Они этого не знали. Не могли знать. Просто хотели доказать, что реликвия – фальшивка, что соответствует их цели.

– Значит, ради этого рассылали проверяющих искать в монастырях недостатки?

– Именно.

Анна Парр и Мэри Зуш ушли вперед помогать королеве, поэтому Джейн на мгновение остановилась в банкетном зале и прислонилась спиной к стене. Снизу, из кухни, доносился запах жареного мяса. Скоро обед.

Брайан задержался рядом с ней:

– Говорят, король закрывает некоторые мелкие монастыри. Мастер Кромвель обещал сделать его богатейшим правителем на земле. Церковь владеет несметными богатствами. Ими-то и наполнят пустую казну.

Нечасто Джейн испытывала такой гнев.

– Но это грешно! Это же Божьи дома!

Брайан пожал плечами:

– Мастер Кромвель заставит всех нас поверить, что они либо находятся в упадке, либо погрязли в мирском, либо являются рассадниками папства, а то и домами терпимости.

Джейн нервно крутила кольца на пальцах.

– Не могу поверить, что они замыслили такое. Король – верующий человек. Как он может соглашаться на это?

– Король найдет моральные оправдания всему, чего захочет, Джейн. Поверьте мне, я его знаю. Если совесть короля оскорблена, она должна быть чем-то успокоена.

– А как насчет совести всех остальных? Рядом с домом, где я выросла, было несколько монастырей, и ни одного из них никогда не касалась даже тень скандала. Те, кто служит в них Господу, – хорошие люди. Они не делают ничего дурного.

Потом она вспомнила приорессу Эймсбери и поняла, что это не вполне верно.

Брайан посмотрел на нее долгим взглядом:

– Вы невинны, Джейн, поэтому люди любят вас. Помяните мои слова, это пройдет, и, может быть, со временем монастыри покрупнее постигнет та же участь.

– Но это настоящее святотатство. Что будет со всеми этими добрыми душами, которые призваны служить Господу?

– Думаю, план такой: выплатить им пенсион или найти для них места в более крупных монастырях.

– Люди не согласятся на это!

– Смею напомнить вам, милая Джейн, они уже согласились на многое: на удаление вдовствующей принцессы, лишение права на престол ее дочери, главенство короля над Церковью, новый акт о наследовании власти, казнь честных людей и возвышение Анны Болейн, которую должны благодарить за прекращение выгодной торговли с Империей. Я с трудом могу представить, что они поднимутся сейчас ради монахов и монахинь.

– Все равно это неправильно и грешно, – не унималась Джейн. – Похоже, мир сошел с ума.

В ту ночь, лежа на постели в комнате в верхней части башни замка Садели, Джейн не могла уснуть. Слова Брайана тяготили ее. Она вновь столкнулась с тем, что так не нравилось ей в придворной жизни: полное отсутствие морали, человечности и справедливости. Здесь главенствовали стремление к личной выгоде и попрание чувств, интересов и ценностей других людей. Не соглашаться с этим или выражать неодобрение было опасно. Прибавьте сюда же сплетни, злословие, интриги, а также риск, которому подвергается любой человек, оказавшийся в центре событий, и вы увидите разверзающуюся перед вами пропасть. Сюда, в провинцию, новости приходили с запозданием и нередко в искаженном виде. Отец редко обсуждал политические дела с женой и дочерьми. Джейн с удивлением обнаружила в себе способность разбираться в них, хотя выросла в убеждении, что это ей не по уму. Но она испытывала все более сильное желание оставаться в блаженном неведении.

В августе, проехав через Тьюксбери и Глостер, они на шесть дней остановились в замке Беркли в гостях у лорда и леди Беркли, которые с превеликим удовольствием показывали им тесный, мрачный подвал, где два столетия назад томился и был убит по приказу своей жены и ее любовника низложенный король Эдуард II.

Король нахмурился.

– За такое оба они были достойны самого сурового наказания, – строго сказал он. – Для королевы предать и убить своего супруга-короля – это худшая из измен.

– К сожалению, она умерла в своей постели, – сказал ему лорд Беркли, – а вот любовника повесили.

Потом хозяин замка поведал всем о том, как был убит Эдуард, – ему выпустили кишки раскаленным вертелом. Джейн поморщилась.

– Говорят, его крики были слышны даже за стенами замка, – мрачно добавил рассказчик.

После этого Джейн захотелось поскорее покинуть Беркли; ей казалось, что древние замковые стены хранят память о страданиях бедного короля Эдуарда, и она боялась, что душа несчастного так и не обрела покоя.