Джейсон Борн. Книги 1-5

– Никакой утечки компрометирующей информации не произошло, – заговорил начальник ОСК, изучая бегущие по экрану строчки данных. – Судя по всему, вирус пришел не снаружи. «Часовой» завершил диагностику. Защитный барьер ни на секунду не прекращал выполнять свою задачу, на что он и запрограммирован. Нарушений в работе системы не было. Повторяю, не было.

– В таком случае, черт побери, что же произошло?! – рявкнул директор. Он уже мысленно благодарил свою счастливую звезду за то, что министр обороны никогда ничего не узнает про эту унизительную катастрофу.

Начальник ОСК поднял свою сверкающую лысую голову.

– Насколько нам удалось установить на настоящий момент, мы подверглись атаке изнутри.

– Изнутри? – недоверчиво повторил Карим аль-Джамиль. Он сидел справа от Старика. – Вы хотите сказать, что в штаб-квартире ЦРУ действует предатель?

– Все говорит об этом, – заметил Роб Батт, начальник оперативного отдела, наиболее влиятельный из «большой семерки», как называли в управлении начальников отделов.

– Роб, я хочу, чтобы ты немедленно разобрался в этом вопросе, – сказал Старик. – Или получи подтверждение, или успокой нас, что все чисто.

– Этим могу заняться я, – вставил Карим и тотчас же пожалел о своих словах.

Роб Батт устремил на него свой немигающий, словно у змеи, взгляд.

– Мартин, а разве у тебя своих забот не хватает? – тихо спросил он.

Директор ЦРУ кашлянул.

– Мартин, я хочу, чтобы ты сосредоточил все свои силы на «Дудже». – «Меньше всего мне сейчас нужны внутренние междоусобицы», – мрачно подумал он. Старик повернулся к начальнику ОСК: – Когда будет восстановлен главный компьютер?

– На это уйдут сутки, а то и больше.

– Об этом не может быть и речи, – отрезал Старик. – Найдите другое решение. Мне нужно, чтобы через два часа все системы работали в полном объеме.

Начальник ОСК почесал лысину.

– Ну, конечно, можно переключиться на резервную сеть. Но для этого придется раздать новые коды доступа всем сотрудникам…

– Так займись же этим! – резко промолвил директор. Он хлопнул ладонью по столу. – Итак, джентльмены, все знают свою задачу. Так давайте же смоем это дерьмо со своих ботинок, пока оно не начало вонять!

Борн, приходя в сознание и снова проваливаясь в беспамятство, переживал заново события прошлого, терзавшие его с самого момента смерти Мари.

…Он в Одессе. Бежит. Вокруг ночь. Промозглый соленый ветер, дующий со стороны Черного моря, гонит по брусчатой мостовой пыль. У него в руках она – молодая женщина, истекающая кровью. Он видит пулевое ранение, понимает, что она умирает. В это самое мгновение женщина открывает глаза. Они бледные, зрачки расширены от боли. В темноте, на пороге смерти, она пытается разглядеть того, кто ее несет.

А ему не остается ничего другого, кроме как нести ее, нести прочь от той площади, где ее подстрелили. У нее шевелятся губы. Она никак не может обрести голос. Он прижимает ухо к ее открытому рту, и оно тотчас же покрывается кровью.

Голос молодой женщины, хрупкий, словно стекло, отражается от его барабанной перепонки, однако он слышит шелест волн, набегающих на берег и откатывающихся назад. Дыхание женщины становится прерывистым, затихает. Остается только неровный топот его ног по булыжной мостовой…

Он спотыкается, падает. Отползает к грязной кирпичной стене и усаживается к ней спиной. Но женщину он из рук не выпускает. Кто она? Он всматривается в ее лицо, стараясь сосредоточиться. Если вернуть ее к жизни, можно будет спросить у нее, кто она такая. «Я мог бы ее спасти», – в отчаянии думает он.

И вдруг вспышка – и он уже держит в руках Мари. Крови нет, но жизнь не вернулась. Мари мертва. «Я мог бы ее спасти», – в отчаянии думает он…