Джейсон (др. перевод) (ЛП)

Я начала злиться, но стала бороться с собой. Мой психолог сказала, что гнев — это мой защитный механизм с тех пор, как умерла моя мать. Ярость защитила меня и помогла мне выжить; сейчас я просто должна грамотно ею пользоваться и не давать ей портить мои отношения, как я делала это с тех пор, как стала взрослой. От старых привычек тяжело избавиться, но я стараюсь, и близкие люди помогают мне стараться сильнее. Натаниэль сжал мне руку; он заметил мои усилия и успех. Я посмотрела на него и он улыбнулся мне счастливой, говорящей «я горжусь тобой» улыбкой. Это заставило меня улыбнуться в ответ.

— Хорошо, что сейчас только что было? Я почувствовала энергию Аниты, ее зверь показался и исчез, и теперь мы наблюдаем за какой-то счастливой идиллией, — спросила Зависть.

— Я учусь контролировать свои эмоции и моего внутреннего зверя; ты знаешь, как это бывает.

Она слегка приподняла голову.

— Контроль над нашими половинами ощущается не так. Может ты контролировала злость, а не зверя?

Видите, Зависть была умна и проницательна, и быстро училась. То же было справедливо и по отношению к ее кузену Деву, что и было одной из причин, почему они были нашими любовниками. Ум — это не только сексуально; он необходим, чтобы что-то такое же сложное, как наши отношения, работало.

— Да, так и есть, — сказала я.

Она кивнула, думаю больше для себя и затем выпила чаю. Она размышляла, это было видно по глазам; мне это понравилось.

— Почему тебе не понравилось, когда Домино сказал, что секс с тобой нельзя назвать обычным?

— Честно говоря, потому что я все еще в это не верю. Я временами занимаюсь с парнями сексом в миссионерской позиции, вроде обычнее не куда.

— Только не так, как занимаешься им ты, — сказал Джейсон.

Я посмотрела на него взглядом, который на вряд ли можно было назвать дружелюбным.

Он засмеялся.

— Это же правда.

— Тогда как нужно заниматься сексом в миссионерской позиции, чтобы он считался обычным? — спросила я.

Он посмотрел на остальных мужчин и Зависть и я наблюдали, как они обменивались целой серией взглядов, внезапно ставших очень мужскими, похожие на скрытые рукопожатия, которые мы не понимали, потому что у нас не было пенисов.

— Что? — спросила я.

— Да, что? — спросила Зависть.

— Ну, ты не можешь не кусаться и не царапаться, когда парень сверху, это определенно не стандартный секс, — сказал Джейсон.

— Я же так поступаю не всегда, например, когда вам ночью выходить на сцену, я этого не делаю.

— Иногда ты забываешься, — сказал Натаниэль.

Я вздохнула, почувствовав, как мои плечи начали опускаться. Домино обнял меня.

— Все в порядке, мы не жалуемся, но рады, что тебе нравятся такие углы в сексе, при которых наша кожа находится далеко от тебя, моя в частности. Мне, на самом деле, не очень нравится боль во время секса.

— Это убивает все настроение?

— Нет, но я не стану принимать позицию, в которой ты можешь погрузить в меня зубы, также как делаешь это Натаниэлю, и это все.

Он поцеловал меня в лоб и обнял снова.

— Не делай из мухи слона, Анита, просто одному нравится одно, другому другое. Мне нравится, что ты настолько вовлечена в процесс, что забываешь себя контролировать, это чертовски заводит. И люблю я это даже больше, потому что со мной ты забываешься точно также как и с Натаниэлем или Жан-Клодом или с Девом или с Никки. Мне нравится, что я могу делать с тобой вещи, которые доставляют тебе такое удовольствие.

— Вот чего не хватает Джейд, — сказала Зависть.

Тема разговора для меня поменялась слишком внезапно.

— Извини, что?

— Зависть, — попытался остановить ее Домино.

— Нет, Домино, мы согласились поговорить насчет Джейд, так что давайте говорить.

— О чем говорить? — спросила я.

— Джейд твоя любовница, единственная женщина любовница.

Я старалась не ссутулиться и не смутиться; я до сих пор не могла спокойно воспринимать, что в моей сексуальной жизни есть женщина. Да, у меня еще были метафизические силы, которые я не до конца контролировала и сила, которая привязала ко мне Джейд и меня к ней была отличным ледоколом, но совсем не помогала мне смириться с фактом, что до этого меня вообще не влекло ни к одной женщине или, когда я занималась с ней сексом, забывала, что я не мужчина. Во мне были века о воспоминаний Жан-Клода о женщинах и мужчинах, которых он соблазнил или которые соблазнили его, но я не была правильно оснащена, чтобы действовать также, как в них.

— Ей нужен сногсшибательный секс, чтобы все забыть.

— Мне она не жаловалась, — сказала я, стараясь, чтобы голос не звучал сердито.

— Еще бы она тебе жаловалась. Она настолько рада, что освободилась от своего мастера, мучившего ее на протяжении столетий, что все остальное отошло на второй план.

— Он вел себя с ней как больной ублюдок.

— Она счастлива, Анита. Она любит быть с тобой и снова потихоньку начала доверять мужчинам, спасибо за это Домино, Натаниэлю и Жан-Клоду, но все-таки она предпочитает женщин, а ты ее единственная женщина.

— Я предложила ей поискать себе другую женщину, если она того хочет.