Джейсон и Каденц

Это была их последняя встреча. До этого они встречались в ресторане, и Джейсон сидел на этих невероятно скучных встречах в кабинке рядом с ней, так ему казалось, что он оберегает ее. Ноябрьское полнолуние действительно повлияло на его голову, и это выплеснулось в его повседневную жизнь. Он переступил с ноги на ногу и повел Каденц обратно к дому, но на охоту не вышел. Она спорила с ним, что было довольно забавно, потому что он не мог говорить с ней, поэтому она, казалось, в основном спорила сама с собой.

Джас попытался объяснить, что после того, что случилось в октябре, он все еще не может заставить себя уйти от нее. И не только его человеческая сторона переживала ту ночь, но и волчья тоже. Он и его зверь были единодушны в ту ночь: их женщина должна была быть в безопасности, и единственный способ убедиться в этом — остаться с ней. Он рассудил, что почувствует себя лучше, когда стая Гарра уйдет, но правда заключалась в том, что с тех пор, как он дважды чуть не потерял ее, он не был уверен, что когда-нибудь преодолеет это чувство, что он был единственным, кто мог защитить ее.

Джейсон услышал, как они заканчивают, и пошел на кухню. Каденц одарила его ухмылкой в сочетании с приподнятым лбом, но ничего не сказала, закрывая портфель со всеми бумагами и записями, чтобы ресторан можно было снова открыть всякий раз, когда кто-то достаточно опытный, чтобы управлять им, сможет это сделать. А пока она займется бухгалтерией и проследит, чтобы все оставшиеся счета были в актуальном состоянии.

Он пожал руку Грею и пожелал ему удачи в их путешествии на юг, чтобы найти новый дом, а когда входная дверь закрылась, он с рычанием повернулся и направился к Каденц. Он рывком перекинул ее через плечо… это был самый быстрый способ отнести ее наверх, и на этот раз она не сопротивлялась, даже в шутку. Она знала, что сейчас ему нелегко, и собиралась позволить ему сделать все, что ему нужно, чтобы снова заявить на нее права как на свою волчицу, доказать, что с ней все в порядке и она рядом.

Он бросил ее на кровать, и она подпрыгнула один раз. Он разделся, нужда заставила его пальцы задрожать, а затем он оказался на ней сверху, кусая и облизывая ее шею. Каденц напряглась от удара, но тут же расслабилась, опустив руки в сторону и повернув голову так, чтобы он мог получить полный доступ к ее плоти.

Джейсон выпустил свои клыки и погрузил их в ее шею, и она застонала, извиваясь под ним, потому что была так возбуждена его первобытным альфа-поведением. Он был рад, что она не задает вопросов, потому что прямо сейчас он не мог думать даже для того, чтобы что-то сказать.

Он вытащил клыки и слизнул крошечные капельки крови, которые сочились из раны, а затем сел, оседлав ее талию. Его когти вырвались из рук, он повернул изогнутые концы и разрезал переднюю часть ее рубашки, одновременно захватив кружевной лифчик и обнажив ее от шеи до талии. Еще один осторожный взмах руки, и рубашка оказалась в клочьях на полу.

Джинсы и трусики последовали следом со звуком когтей, рвущих ткань, и его собственным рычанием, которое собственнически клокотало в груди. Его непреодолимая потребность пометить ее снова и снова, и трахнуть ее так сильно, что она не сможет ходить прямо в течение нескольких дней, вырвалась на поверхность, и он отдался своим желаниям. Она скажет ему, если он причинит ей боль; он доверял ей в этом.

Джейсон задержал взгляд на ее соблазнительном теле, распростертом перед ним, на полушариях ее груди, на пышных бедрах, на изящном изгибе шеи. И на… возбужденном биении ее сердца, прилив крови в венах и нежное дыхание предвкушения, исходящее из ее приоткрытого рта. Он взял ее запястье и медленно лизнул плоть, а затем укусил, и она быстро втянула воздух и начала снова извиваться под ним. Он разрезал до крови оба запястья, ровно столько, чтобы оставить на ней маленькие постоянные отметины, а затем скользнул вниз по ее телу и раздвинул ноги.

Ее киска блестела от возбуждения; темно-розовый цвет ее сладкого центра был подобен взгляду в Небесные врата. Облизывая внутреннюю сторону бедра, он почувствовал вкус ее меда, и его тело было готово для нее, но сначала его волк должен был отметить это место тоже как свое.

Он коснулся внутренней стороны ее бедра своими клыками, и она застонала в знак одобрения, то ли от его зубов, то ли от пальцев, которые он начал вонзать в нее. Облизывая и дразня своими клыками, он внимательно прислушивался к ее дыханию, прежде чем она перескочит через край оргазма, и за мгновение до того, как она сделала это, и ее тело стало взрываться, он погрузил свои клыки в ее бедро, и она закричала:

— Черт! Джейсон!

Он зарычал в ее бедро, прежде чем перейти к другому бедру и сильно укусить. Все еще теребя ее клитор; она отчаянно мотала головой и крутила простыню в руках, и он ослабил свою атаку на ее промокшую киску, возвращая ее с орбиты на землю.