Джек Абсолют

В марте, в Лондоне, человек по имени Банастр Тарлтон пытался проткнуть его шпагой и, раздосадованный неудачей, едва не завершил это дело с помощью сабли. Под стать этой сабле был и другой клинок, старинный палаш, которым сумасбродный шотландец норовил снести ему голову, в то время как соратники доблестного горца целили в него кто штык, кто ружейный приклад. В лесах Орискани мятежники вели по нему огонь, после чего один абенак метнул в него боевую дубинку, другой предпринял попытку вышибить ему мозги томагавком, а третий двинул по макушке какой-то палкой. Немецкий граф напустил на него змею, которая дважды его ужалила. Если присовокупить к этим испытаниям поедание овса с кровью, каковое вполне можно было счесть вторичным покушением Ангуса Мак-Тавиша на его жизнь, перечень получался внушительный. При воспоминании о кровавой тюре желудок Абсолюта и сейчас порывался взбунтоваться.

Впрочем, возможно, нынче этот бунт был связан не столько с прошлым, столько с возможным и самым близким будущим. Ибо в следующий час у Джека имелись равные возможности получить пулю как от своих, так и от врагов. В зависимости от того, кто заметит его первым: британские пикеты или мятежники. Джек вздохнул. Он был уверен, что еще не все просчитал. Разумеется, У него возникало искушение пересидеть самое опасное время в бревне, однако нашлись и две веские причины не делать этого. Две веские — и одна малозначительная. Джек был чертовски голоден. Он понимал, что обстоятельства складываются не в пользу королевской армии (что настоятельно требовало его скорейшего возвращения к Бургойну). И, наконец, какая-то кусачая тварь залезла ему в штанину.

Однако принести пользу Бургойну Джек мог лишь добравшись до него живым, что было не так-то просто. Правда, первым своим шагом в этом направлении Джек мог бы гордиться: так удачно найденный им прогнивший изнутри кедр оказался превосходным укрытием. Внизу, в долине, шел бой. Джек повидал достаточно сражений и знал, что бойцы обычно сначала стреляют, а уж потом интересуются, на чьей ты стороне. И ему, одетому не в мундир одной из сторон, а в щегольской костюм, полученный в подарок от Арнольда, тем более не приходилось рассчитывать ни на что другое.

Вспомнив Бенедикта Арнольда, Джек вздохнул. Две с половиной недели, весь путь от Стэнвикса до Саратоги, он провел в обществе этого бахвала, всячески пытаясь его разговорить. Впрочем, особых стараний прилагать не приходилось: в лице Джека генерал нашел идеального слушателя. Благодаря этому Абсолюту удалось немало узнать об армии мятежников. Хотя охотнее всего генерал распинался относительно своих симпатий и антипатий. Из услышанного следовало, что рассказчик является самым одаренным полководцем в колониях, но, к сожалению, и самым обделенным вниманием высшего руководства. Все это было захватывающе интересно, но вот, к сожалению, об американской шпионской сети Бенедикт Арнольд, похоже, знал не так уж много. А если что-то и знал, то молчал. Может быть, Арнольд и являлся снобом и хвастуном, но отнюдь не глупцом. Разумеется, он не стал бы знакомить английского офицера с секретными сведениями.

Как только Джек понял, что больше ничего интересного из Арнольда не выудить, а до британских позиций не так уж далеко, он сбежал.

«И вот теперь еще один человек желает моей смерти, — подумал Абсолют, тщетно пытаясь вытянуть руку вдоль узкого бревна, чтобы почесать ногу. — Столько недругов для такого миролюбивого малого, как я, — явный перебор».

К счастью, генерал был настолько поглощен подготовкой к предстоящей битве, что, когда Джек со всех ног припустил к кустам и пули засвистели у него над головой, он только и успел что крикнуть вдогонку: «Возвращайся или умри, собака!» Арнольду было не до организации тщательных поисков беглеца, а потому, оказавшись в лесу, Джек, долго живший среди могавков, сразу получил определенное преимущество. Он мог затаиться так, что бледнолицые нипочем не обнаружили бы его, пройдя лишь в паре футов.

Джек снова вздохнул, постаравшись не издать при этом ни малейшего звука.

Теперь ему оставалось всего лишь пересечь поле боя, усеянное телами убитых и раненых мятежников, которых подбирали санитары и похоронные команды, а потом (если это ему удастся) повторить тот же трюк, пробравшись через позиции британских солдат, занятых теми же скорбными трудами. И весьма раздраженными в связи с действиями американских снайперов. Единственный толковый план, который в подобных обстоятельствах пришел ему в голову, — это, как следует спрятавшись, дождаться скорой грозы, которая заставит и солдат и ополченцев беречь свой порох. Проливной дождь значительно уменьшал шансы схлопотать пулю, хотя, конечно, штыки, клинки и томагавки действовали безотказно в любую погоду.

Джек опять вздохнул, на сей раз вслух, ибо противное насекомое тяпнуло его в бедро, а начавшие барабанить о бревно дождевые капли позволяли не так уж беспокоиться о тишине.