Джек Бестелесный

— Можешь не тревожиться об их нуждах и потребностях. Все необходимое сделано и делается. Позже ты должен будешь помогать младшему, насколько это в твоих силах. — Он повернулся к Адриене, почти парализованной благоговейным ужасом, и чуть коснулся губами ее пальцев. Нечеловеческие глаза, светившиеся иронией, пока он разговаривал с Марком, теперь стали ласковыми, почти печальными. — Вы сегодня очаровательны, ma petite note 51. Нет, более того, милая Адди. Вы настоящая красавица. Потанцуем? Мне бы хотелось, чтобы вы запомнили этот вечер на всю жизнь.

Родственная Тенденция танцевала с Люсиль Картье; они составляли поразительную пару: лилмик с чеканным бронзовым лицом в щегольском южноамериканском костюме и миниатюрная женщина Земли, мать и бабушка Ремилардов, в сверкающей накидке из черных, зеленых и серебряных бус с метровой бахромой из тех же бус и эффектной шляпой с плюмажем из бус и множеством тонких нитей, которые изгибались над ее лбом, точно усики бабочки.

— Могу ли я выразить восхищение вашим костюмом, профессор Картье? — прожурчала Тенденция. — Ему, бесспорно, нет равных на этом балу.

— И по тяжести — тоже, — сказала Люсиль, сияя улыбкой. — Платье из бус вместе с накидкой весит пятнадцать кило, а шляпа — почти пять. Если бы я не напрягала ежеминутно мой психокинез, то просто рухнула бы на пол. Не понимаю, почему я всегда выбираю именно такие туалеты! Но зато я просто наслаждаюсь этим балом!

— Так чудесно, что вы на время отвлеклись от семейных забот.

Люсиль посмотрела в бирюзовые глаза Надзирателя.

— Вам, лилмикам, они все известны, не так ли?

— Не все, мадам профессор. Но и этого достаточно. Вы, Ремиларды, крайне важны для будущности Галактического Содружества, и нас очень встревожили трагедии, недавно вас постигшие.

— Вы так добры! — Люсиль экранировала свое сознание так отчаянно, будто от этого зависела ее жизнь, хотя и понимала, что лилмик, конечно, видит ее насквозь. — Ваше сочувствие так велико, что вы откроете мне, кто убил моего зятя и Маргарет Стрейхорн?

— К несчастью, не могу. У меня нет полных сведений об этих преступлениях, но я могу рекомендовать выход из другой тягостной для вас ситуации.

Люсиль подняла бровь.

Родственная Тенденция увлекла ее в танце через зал и кивнула на полтроянца и полтроянку, беседовавших с Дени Ремилардом.

— Так это же… — Люсиль нахмурилась. — Фред и Минни! Вот не думала увидеть их здесь. Ведь они оба не Магнаты.

— Они получили особое приглашение. Но в отличие от Магнатов Консилиума, которым нужно закончить дела, прежде чем покинуть Орб, они отправятся на Землю завтра на своем личном космолете, чтобы свести к минимуму число лекций, которые они опоздают прочесть в Дартмуте. Их корабль движется с чрезвычайно высоким фактором смещения, так что на Землю они должны попасть через две недели. Я понимаю, что вы предпочтете остаться, чтобы присматривать за… э… осиротевшими детьми вашего сына Поля. Но если бы ваш муж Дени захотел вернуться домой с полтроянцами, они были бы в восторге. И у Дени будет случай убедиться, что и Фритисо-Пронтиналин и Минатипа-Пинакродин горячо сочувствуют трудностям, которые вынуждено терпеть человечество из-за Статутов Размножения, введенных Содружеством.

Люсиль уставилась на своего лилмикского кавалера с неприкрытым изумлением.

— Многие полтроянские корабли способны держать и суперлюминальные и сублюминальные скорости, — терпеливо продолжала Тенденция. — Они спокойно летают в планетарной атмосфере и могут без помех проникать сквозь относительно слабые силовые поля, генерируемые охранными человеческими приборами. Причем, если желательно, не оставляя никаких следов.

Люсиль продолжала кружиться в объятиях лилмика, пытаясь собраться с мыслями. Наконец она прошептала:

— И Фред с Минни согласятся рискнуть? Или вы хотите сказать, что дали им разрешение…

— Вы, Ремиларды, очень важны для будущности Содружества, — еще раз сказала Тенденция. — Все до единого.

Обычно Дэвид Макгрегор танцевал неуклюже, но сейчас, держа в объятиях гибкое, затянутое в шелка Бесконечное Приближение, он был неузнаваем. Естественно, оно проецировало на него психоцелительную силу, с неподражаемым мастерством смягчая томящую его горечь утраты, а он ощущал только гармоничные движения их тел, видел только ее ласковую улыбку и раскосые глаза, горящие огнем.

Он улыбнулся Приближению.

— Вы меня успокаиваете?

— Вы против?

Он отвел глаза и перестал улыбаться.

— Я хочу помнить о том, что сделали с Маргарет. Хочу помнить ее. Я ее любил и намерен найти убийцу и добиться, чтобы он понес кару. И боль… — Он умолк, и она договорила за него:

— …вы считаете, укрепляет вашу решимость. Но вы ошибаетесь. Она только лишает вас возможности судить здраво. Но это чисто академический момент, поскольку не вы изобличите убийцу вашей жены. Это сделает другой. А вас ждут иные обязанности, которым вы должны будете посвятить себя целиком.

— Так, значит, вы признаете, что Маргарет убили! Что она не самоубийца!