Джек Бестелесный

Фурия рявкнула, и Марк подчинился, рванул свой турбо вбок, на врага, врезался в него, переехал, и он остался корчиться, истекая кровью, искромсанный шипами, а его лицо за щитком шлема было искажено болью и полно растерянности — словно он не мог поверить в то, что сделал Марк.

Лицо. Кто-то незнакомый и знакомый. Кто-то, кого Марк должен знать. Кто-то, кого он не мог узнать, но должен, должен был узнать, прежде чем снова проснется, снова заснет, и кошмар будет повторяться вечно…

— Марк! Ты слышишь меня? Марк?

Он слышал голос, чувствовал мягкое метапринуждение и открыл глаза. И увидел бронзовое с высокими скулами лицо Туквилы Барнса, старого друга их семьи, который теперь был директором отдела метапсихологии в Феррандовском центре Метанауки. Тукер разбудил его и помешал такому соблазнительному провалу в сон, в манящий кошмар. Марк осознал присутствие другого операнта, женщины в белом халате, помогавшей Барнсу будить его. Марк узнал и эту женщину — доктора Сесилию Эш, жену Мориса и его тетку. Он перестал сопротивляться. Кошмар растаял, забылся; он вспомнил другое неотложное дело и попытался сесть на кровати.

Тукер и тетя Сил легко с ним сладили.

— Э-эй! Не вскакивай. Полежи спокойно минуты две-три. — Тукер улыбался, и от него исходили вибрации облегчения. — Мы подсоединили к тебе разные трубочки и штучки. Не посрывай их. Если ты действительно очнулся, мы их скоро уберем.

Марк наконец расслабился. Сесилия задала Барнсу закодированный телевопрос и поспешно вышла из палаты.

— Тукер? — прошептал Марк тревожно. — Какой сегодня день?

— Следующий, — ответил Барнс. — Вечер воскресенья. Восемнадцать сорок, пятнадцатое февраля по земному летосчислению.

— С Джеком все в порядке?

На мгновение метапсихолог растерялся.

— Джек? Он в прежнем состоянии. А что с тобой, тебе неинтересно знать?

Марк выдавил улыбку:

— Ладно. В каком я положении?

— Несколько ожогов третьей степени, вывих левой кисти, небольшая субдуральная гематома — то есть небольшой сгусток крови на мозге, результат того, что ты, слетев со своей машины, приземлился на макушку. Шлем сильно смягчил удар, и сгусток рассосется сам собой. Со всеми травмами ты пролежишь не больше недели. Ты находился в шоке. Теперь он прошел. Трубочка в носу подает тебе дополнительный кислород, пара игл в поврежденной руке снабжает тебя сахаром, водой и еще всякой всячиной, а также поддерживает в норме твою кровь; катетер там, где ты предпочел бы без него обойтись, собирает бесценные телесные жидкости, ну и электронные жучки липнут к различным другим частям твоего тела. А в остальном ты в хорошем состоянии.

Марк приподнялся, чтобы сесть, и принуждение Барнса оказалось слишком слабым.

— Тукер, я должен выбраться отсюда, должен увидеть Джека…

Дверь открылась, и в палату вошли Поль, Люсиль и Сесилия Эш. Она мгновенно среагировала на попытку Марка сесть, воздействовала на моторный центр в его мозгу, так что он упал назад на подушки, как тряпичная кукла.

— Если не хочешь получить дозу транквилизатора, молодой человек, лежи смирно!

Марк ответил ей яростным взглядом, но сопротивляться перестал.

— Так-то лучше, — одобрила Сесилия. — Мы с Тукером оставим тебя поговорить с отцом, бабушкой и дедушкой, если ты обещаешь вести себя хорошо.

Марк кивнул.

Люсиль открыла свою объемистую сумочку и достала что-то, металлически заблестевшее. Гоночный трофей.

— Ты победил, Марк. Остальные заезды после несчастного случая отменили, так что приз получил только ты. — И она поставила трофей на тумбочку у кровати.

Марк испустил хриплый смешок и отвернулся.

— Как ты себя чувствуешь, сын? — спросил Поль. Все трое придвинули стулья к кровати и сели.

— Боль не сильная: я с ней сам справляюсь, — сказал Марк. Дверь за Сесилией и Тукером закрылась, и его хриплый шепот стал еле слышным. — Он ведь погиб? Кто бы он ни был…

— Да. — Лицо Поля оставалось непроницаемым. — Твой двоюродный брат Гордон Макаллистер.

— Гордо! — Психоэкран Марка ощутимо уплотнился. — Ну, конечно же! Мне показалось, что это кто-то знакомый. Но все произошло так быстро… Господи! Гордо! Он свихнулся, не иначе! Бедная тетя Катрин.

— Катрин совсем разбита, — сказал Поль. — По ее словам, Гордон вел себя совершенно нормально, когда она позволила ему поехать на Зимний карнавал. Он остановился у Фила и Аврелии вместе с другими детьми, страшно радовался твоему турбо, говорил, что и сам будет когда-нибудь участвовать в гонках на льду. Никто из нас не понимает, что произошло. Что взбрело Гордо в голову? То ли это была идиотская шутка, то ли…

— Он хотел меня убить, — прервал его Марк.

Люсиль тихо ахнула.

— Ты уверен? — настойчиво спросил Дени.