Джек-Фауст

Тем же летом, желая продемонстрировать работу парового двигателя, Фауст установил в новом саду очень большое вертикальное деревянное колесо, движущееся регулярными рывками, на которое можно было сесть и оказаться унесенным в небо до уровня церковного шпиля, а потом опять опуститься вниз.

Маргарите колесо понравилось. Она каталась на нем так часто, как ей позволяли.

В первый день «наездники» садились на колесо, не считаясь с возрастом или полом, поэтому смех парочек, как женатых, так и нет, был слышен за половину прихода. Но затем молодые парни поняли, сколь естественно и уверенно можно обхватить девушку за талию при внезапном и резком подъеме, а потом украдкой поцеловать на самом верху колеса, - все ездоки на время выпадали из этого мира с его обыденными нормами поведения, становились спокойными и безмятежными, воспринимая все бодро и жизнерадостно. Тогда вмешались доминиканцы, открыто осудили изобретение как опасное для общественной нравственности и категорически потребовали, чтобы женщинам вообще не дозволялось кататься на колесе. Этим поползновениям быстро положила конец гневная делегация из монастыря Святой Клары, и было достигнуто соглашение, что достаточно разделения полов.

Затем было замечено, что, когда молодые дамы парили в воздухе, всякие проказники стояли внизу, задрав головы, надеясь хоть одним глазком подсмотреть нечто запретное. Тогда был приставлен офицер из замка, стоявший на страже с саблей наголо, дабы постоянно держать озорников на расстоянии - юные дамы к этой его службе относились со смешанным ощущением благодарности и презрения.

На третий день Маргарита каталась на колесе с тетушкой Пеннигер. Маргарита уселась первой. Пока монах с очень серьезным лицом помог тетушке взобраться на колесо, она подняла взгляд на вершину колеса и увидела то, чего монах не замечал. Молодая девушка, ее ровесница, привлекала внимание молодых парней тем, что подправляла юбки, флиртуя без всякой скромности. И при этом безумно хохотала - настоящая Гретхен. Маргарита вздохнула и скрестила лодыжки под складками своего платья, как приказал доминиканец, и тот, пробормотав что-то об осторожности и резких механических рывках, переключил рычаг управления колесом на движение.

Тетушка Пеннигер громко взвизгнула от внезапного подъема и тотчас крепко зажмурилась. Повернувшись к Маргарите, она сильными костлявыми пальцами, как клещами, вцепилась в нее и зарылась лицом ей в бок.

- Не хочешь, чтобы я помахала монаху? Колесо остановят, и ты сойдешь, - с тревогой спросила Маргарита.

- Нет! - выдохнула ее спутница. - Нет, я просто закрою глаза. - Колесо резко пошло вниз, и она заверещала снова. - А это и в самом деле недурно.

Маргарита высвободила руку, оказавшуюся зажатой между их телами, и нежно, с любовью, погладила тетю по сухим седым волосам. Она была крошечная женщина, и, утешив ее таким образом, Маргарита пробудила в себе вкус к тому, что, должно быть, походило на материнство. Ее сердце было проникнуто заботой об этом маленьком, нуждающемся в помощи, добром создании.

Как приятно оказаться в вышине! Она вознеслась на самый верх, высоко в холодный воздух, а потом с огромной скоростью помчалась вниз. От этого Маргарита была на седьмом небе от счастья. Вот вся окружающая местность простирается перед ней, яркая, пестрая, как лоскутное одеяло, и - вниз.

- Надо поговорить, - пробубнила тетушка Пеннигер ей в плечо. Ее голос звучал по-заговорщицки приглушенно.

- О чем?

- Скажи-ка, деточка… ты ведь достигла возраста, когда нам надо искать для тебя мужа. Ты понимаешь, о чем я, не так ли?

- Я… Я… Полагаю, что да.

Колесо вновь заскользило вниз, и тетины пальцы лихорадочно вцепились ей в руку. Теперь уж точно утром проступят синяки.

- Скажи-ка… Как ты думаешь, Фауст - хороший муж?

Колесо стало опускать их к земле, и мысли Маргариты стали тоже более приземленными. Выйти замуж за Фауста? Несмотря ни на что, она никогда серьезно не задумывалась о подобной возможности. Не то чтобы он был слишком стар - разница в десять лет не имела чрезмерного значения для супружеской пары, - но он казался ей слишком… необычным. И потому устрашающим. Фауст представлялся Маргарите чем-то вроде стихийного бедствия - шторма, вулкана или сильного прилива.

- Похоже, отец его недолюбливает, - осторожно заметила она.

- Возможно, выбора у него не будет, - проговорила тетушка Пеннигер. Затем воскликнула: - А-а! - и добавила: - Однако, если не Фауст, то Софии надо срочно кого -нибудь подобрать.

- Софии?

Колесо вознесло их вверх. Но лучше от этого не стало.

- Уж не знаю, заметила ли ты, как она изменилась в последнее время. Непослушная, мрачная, внезапные вспышки гнева или слез - и всегда болтается возле мастерских Фауста. О, мне ли не знать этих признаков… Помнится, когда я была молода… ну, не важно. Нужно все обстряпать, и быстро. Иначе хлопот не оберешься.

- Тетушка, признаюсь, в отличие от вас я не замечала, чтобы она вела себя как-то странно.

Тетя пристально вгляделась в племянницу из складок сборчатого пышного платья - словно краб-отшельник, выставивший глазки на ножках из раковины.

- Что ж, конечно. Вы сестры, и, естественно, она скрывала это от тебя. Я же всего лишь глупая старуха - во всяком случае, она так считает. Никто не воспринимает меня всерьез, и в результате я замечаю очень многое. Ты бы удивилась, узнав, как много мне известно.

На самом верху колесо замерло, слабо покачиваясь, пока внизу ездоки высаживались, уступая место новым. Музыканты, нанятые отцом Маргариты, чтобы развлекать ожидающих своей очереди, играли на барабане и свирели бойкую мелодию. Это помогало замаскировать разнообразные посторонние стуки, треск и вой двигателя.

Она увидела вечно угрюмого помощника Фауста, Вагнера: там, внизу, он спешил, уставившись себе под ноги и сгорбив плечи от сосредоточенности. Каков хозяин, таков слуга, подумалось ей. Колесо тронулось, и вместе с ним ушли мысли Маргариты о Вагнере.

- Откуда ты знаешь, что именно Фауст? Она сказала тебе?

- Сказала? Никто мне ничего не рассказывает. Но, по-моему, это достаточно очевидно. Не далее как вчера я позвала ее, чтобы попросить отнести Фаусту и его помощнику бутерброды с сыром на завтрак. Она едва приплелась, сердитая, глядя с неприязнью. А когда я объяснила ей, в чем состоит поручение, о! она буквально засветилась! Просто вприпрыжку побежала, настолько взволновалась оттого, что увидит его еще раз. Но вернулась она очень быстро, очевидно получив только нечто вроде кивка головой и невнятные слова благодарности - ну, ты же знаешь мужчин, - и, похоже, твоя кузина решила: все, жизнь кончена, ее лицо стало мрачным и полным отчаяния. Ты мне будешь говорить… А вторник! В прошлый вторник…

Пока тетя Пеннигер щебетала, они вновь очутилось на самом верху. Маргарита увидела, как Вагнер резко замер, когда перед ним появилась подбоченившаяся София. Потом колесо вновь пошло вниз.

Подобно слайд-шоу, происходящее вылилось в целый ряд картинок, наблюдаемых с самой верхней точки колеса. На втором обороте Вагнер вытянул руки, выражая крайнее изумление и искреннее негодование. На третьем София вскинула руку, словно хотела ударить ученого, а на четвертом обороте стало ясно, что она просто похлопала его по щеке. Затем она повернулась и гневно пошла прочь. Он кинулся за ней. Она обернулась к нему, и снова на ее лице была ярость. Он отступил. Она взяла его за руку. Отпустила. Он сделал шаг вперед. Она собралась уходить. Он поспешил за ней вслед.

И они ушли.

- Какая же я дура, - тихо сказала себе Маргарита. Но с улыбкой. Потом она выпрямила ноги и стала болтать ими, когда колесо опять подняло ее наверх.