Джек и Джилл

Зал объяла полная тишина, словно каждый в этот момент на самом себе испытал всю меру лишений, которые довелось пережить армии Вашингтона. Хруст сухаря, забинтованные ноги, изорванная одежда, снег, одиночество, непревзойденная храбрость и стойкость этих людей глубоко тронули сердца всех присутствующих в зале. Трагический эпизод Войны за независимость был воссоздан юными актерами столь реалистично, что, когда какой-то малыш внезапно произнес полным горечи голосом: «Ой, мама, неужели там было и правда так страшно?!» — зал взорвался громкими аплодисментами, будто бы каждый из хлопавших хотел подбодрить представших перед ними смельчаков и вдохновить их на продолжение борьбы, победа в которой была уже так близка.

И в следующей картине под названием «Вашингтон в Трентоне» [67] она действительно наступила. Зрелище получилось яркое, красочное. На сцене появилась арка из цветов с надписью на ленте: «Защитник матерей станет заступником дочерей». [68] И когда из-за кулис величественной поступью вышел Джордж Вашингтон в окружении своих генералов, им навстречу поспешили девушки в старомодных муслиновых платьях. Разбрасывая перед ним охапки цветов, они хором запели песню тех давних времен:

Принес свободу мудрый вождь
На наши берега.
Остановил свинцовый дождь
Пуль лютого врага.
Прими ж от девушек поклон
За славные дела,
И от преклонных лет матрон
Тебе, наш вождь, хвала.

Твоя борьба — бесценный вклад

В жизнь жен и матерей.
Пусть без тревог теперь растят
Они своих детей.

И устилаем путь мы твой

Покровом свежих роз
За то, что ты своей борьбой
Свободу нам принес. [69]

Именно так эти девушки и поступали. Под громкую песню к ногам Вашингтона ложились все новые порции искусственных роз и лилий, а он в ответ милостиво кланялся восторженным своим почитательницам. Джек, которому в этой сцене досталась роль хромого генерала Лафайета, подхватил один из букетиков и умудрился с изяществом, доступным одним лишь французам, так элегантно прижать его к груди, что толпа поклонниц наградила его восхищенными возгласами. Когда же Джордж Вашингтон подхватил на руки самую маленькую из девочек, одарив ее поцелуем, восторг приветствовавших его достиг своего апогея. Это была кульминация, и Гас настолько естественно сыграл свою роль, что стены Птичьей комнаты завибрировали от аплодисментов.

За этой живой картиной последовала еще одна. Она называлась «Семья Вашингтона», и Ральф поставил ее по весьма известному одноименному живописному полотну. [70] Аннет в изящном чепчике, который ей очень шел, изображала серьезную и здравомыслящую жену героя — Марту. Сам генерал оставался все в той же военной форме, ибо у Гаса не было времени переодеться после предыдущей сцены, однако играл он по-прежнему великолепно. Сын и дочь четы Вашингтон тоже выглядели весьма эффектно. Девочка — в платье с широким поясом, мальчик — в рубашке с плоеным воротником, — всё в соответствии с модой той эпохи. Оркестр заиграл марш «Домой» — весьма удачный выбор, тут же встретивший одобрение публики.

— Даже не знаю, что еще они могли бы показать. Осталось разве только изобразить Вашингтона на смертном одре. Но пожалуй, это было бы не совсем уместно на таком торжественном и веселом представлении, — обратился к мистеру Бартону пожилой джентльмен, вытирая большим носовым платком разгоряченное лицо, ибо до того активно стучал тростью по полу в такт звучавшим маршам, что от нее чуть не отвалился набалдашник.

— Нет, от картины смерти они отказались совсем по другой причине, — ответил мистер Бартон. — Дело в том, что мой Гас не захотел явиться публике в ночной рубашке. Не стану раскрывать их секреты, но для первой части представления они придумали весьма эффектный финал. Это, так сказать, справедливая дань одному человеку и в то же время приятный сюрприз для нас всех, — добавил достойный отец большого семейства. Настроение у него было великолепное. Он и вообще-то любил театр, а сегодня мог еще с полным правом гордиться всеми своими детьми, потому что не только его сын пожинал заслуженные лавры славы, но и три его дочери с успехом исполнили свои роли в сцене приветствия Джорджа Вашингтона в Трентоне. Малышка, которую Гас, изображавший Джорджа Вашингтона, поднял на руки и одарил высочайшим поцелуем, была на самом деле его младшей сестренкой Нелли.