Джек и Джилл

Было решено отправиться из аэропорта до Манхэттена на автомобиле, а не на вертолете. Президент уже ни от кого не скрывался. «Неужели Джек и Джилл рассчитывали на такое проявление смелости со стороны президента и на его полное пренебрежение опасностью?» — раздумывал я. Последуют ли они за ним в Нью-Йорк? Я был почти уверен, что так оно и будет. Насколько я успел их узнать, это было вполне в их духе.

— Поехали с нами, Алекс, — предложил Дон Хамерман, когда мы торопливым шагом пересекали бетонированную площадку, и холодный декабрьский дождь хлестал по нашим лицам. Во время полета Хамерман, Джей Грейер и я сидели рядом и обсуждали план защиты президента Бернса от покушения, когда тот окажется в Нью-Йорке. Наша беседа была настолько оживленной, что мы не заметили, как пролетело время.

— Мы поедем сразу за президентской машиной, так что сможем договорить по дороге, — добавил Хамерман.

Мы забрались в темно-синий «линкольн», ожидавший нас всего в пятидесяти ярдах от самолета. Время приближалось к десяти вечера, и в этой части аэропорта было полно охраны. Повсюду мелькали агенты Секретной Службы и ФБР, а также многочисленные полицейские.

Президентский кортеж из пяти лимузинов эскортировали по меньшей мере три дюжины полицейских машин, не говоря уже о мотоциклах. Агенты Секретной Службы так напряженно всматривались в темноту, словно Джек и Джилл могли встречать президента прямо на взлетной полосе «Ла Гуардиа».

Я знал, что на время президентского визита полиция Нью-Йорка выделит дополнительно пять тысяч специально проинструктированных сотрудников. Также будут задействованы более ста детективов. Секретная Служба пыталась убедить президента, чтобы тот остановился либо на базе береговой охраны, либо в Форт-Гамильтоне в Бруклине. Но президент настоял на том, чтобы поселиться в гостинице на Манхэттене. Никаких сожалений. Эти слова, произнесенные Бернсом в Овальном кабинете, звучали в моей голове снова и снова.

Я откинулся на удобном мягком сидении и наслаждался поездкой. Теперь-то я знал, что значит ехать в президентском кортеже сразу за его машиной, которую Секретная Служба величала «Дилижансом».

Перед кортежем двигались две полицейские машины, красно-желтые «мигалки» которых крутились, словно в калейдоскопе. Мы выехали из аэропорта.

В дороге Дон Хамерман обратился к нам:

— Никто не видел Кевина Хокинса вот уже три дня. Такое впечатление, что он вообще исчез с лица земли. — В голосе его сквозили злоба, раздражение и обычное для него недовольство. Ему нравилось постоянно поучать тех, кто был ниже его по положению, хотя знал, что ни я, ни Грейер не станем с этим мириться. — Маршрут, по которому мы сейчас едем, никому не известен. Мы и сами узнали его только несколько минут назад.

Я не мог промолчать:

— Достаточно того, что и нам, и полиции он известен. А если он вдруг изменится, то нам тут же сообщат. Кевин Хокинс, надо полагать, без труда справится с таким секретом. Без труда. Точка. Он один из лучших специалистов.

Джей Грейер вглядывался через заливаемое дождем стекло в шоссе, ведущее к Нью-Йорку. Его голос прозвучал, словно издалека:

— А какие у вас предчувствия относительно Хокинса? — обратился он ко мне.

— Я думаю, что он в определенной мере участвует в это деле. Он придерживается крайне правых взглядов и связан с оппозицией президенту. У него и раньше были неприятности. Например, он подозревается в убийстве внутри самого ЦРУ.

— Все равно в его личности вас что-то беспокоит, — продолжал Грейер. Он уже неплохо понимал меня.

— Из того, что мне удалось узнать, я сделал заключение, что он никогда не работал ни с кем рука об руку. Хокинс — одиночка. По крайней мере, являлся таковым до настоящего момента. У него имеются проблемы со слабым полом. Единственная женщина, с которой он поддерживает отношения, это его сестра в Силвер-Спринг. Поэтому трудно предположить, что он напарник Джилл. И не поверю, что одиночка Хокинс стал сотрудничать, да еще и с женщиной.

— Ну, возможно, он наконец-то нашел родственную душу. Такое иногда случается, — высказал предположение Хамерман. Я посмотрел на него с сомнением. Что касается самого Дона, то ему, видимо, вообще не суждено такую душу повстречать.

— Ну, что еще терзает вас относительно Хокинса? — продолжал допытываться Грейер. Слушая меня, он даже закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться.