Джек Кэнон под псевдонимом Ник Картер

- пристальный взгляд на местность, еще раз уверенный в своем одиночестве. Это было удачно выбранное место встречи, лишенное гуманности и правительственного контроля.

Довольный, Ник снова устроился в своей нише, в своем крошечном уголке темного леса, и позволил своим мыслям ненадолго блуждать. Он попытался представить, как должен выглядеть его призрачный призыватель сегодня. В памяти возник образ, несколько размытый обстоятельствами их предыдущей встречи. Была мальчишеская улыбка, полная оптимизма, и копна песочных волос. Это были изящные пальцы, пальцы художника, сжимающие домашние скрепки, и руки, которые ловко и цепко цеплялись за его собственные. Была молодость, была бравада и, наконец, была отставка.

Это было то, что Ник больше всего запомнил в Стефане Борчаке. Но он провел слишком много лет в этой области, чтобы обмануть себя, думая, что это те особенности, с которыми он вскоре столкнется. То, что всего тринадцать лет назад было мальчиком лет двадцати, теперь будет внешне намного старше. Все они были беглецами от угнетения. Дилер обещал жизнь, а не всю жизнь. Советская система могла взять дар жизни и сделать ей приговор гораздо более жестоким, чем ее альтернатива.

«Нет, - подумал Ник, - мужчина, которого я скоро встречу, будет совсем не похож на мальчика, которого я уронил у стены. Призрак, не более.

Та ночь вернулась к нему, а с ней и другой образ. Торговец, человек, которого он переименовал во мраке церкви из красного кирпича. И, фотографическая память или нет, это было изображение, которое отказывалось кристаллизоваться с какой-либо четкостью. Другие детали были гораздо яснее: вой сирен, грохот винтовок, нацеленных в его сторону, мерцающий свет костра, пробегающий вверх и вниз по бокам Дилера; эти изображения были очень четкими.

Но лицо ускользнуло от него, скрываясь в тени шляпы, тени церкви, тени стены. Все, что есть, кроме глаз. Они каким-то образом нашли свой собственный свет, исходящий из глубин тени, чтобы навсегда запечатлеть себя в памяти Ника. Это был ненавистный свет этих глаз, холодный и собственнический, который Ник решил погасить.

И это не было обязательством, основанным на одной ночи. За тринадцать лет были и другие встречи. Ночь у стены была для Ника незначительной победой. Ученые погибли, но сеть была раскрыта. Дилер оказался вне рынка свободы.

Но Дилер был первоклассным альпинистом. Он явно принял крещение Ника близко к сердцу и с легкостью переключился с агента на убийцу. Торговец смертью стал больше, чем просто обвинением, он стал реальностью, стремительной карьерой, построенной на костях любого, кто навлек на себя гнев или зависть советской системы. Это была призрачная реальность, которая не раз возвращалась, чтобы преследовать Ника.

Шесть раз, если быть точным. Четыре закончились победами дилера, две победы Ника. И в последний раз? Ничья, за неимением лучшего слова: две жизни сохранены, но ценой очень конфиденциальной информации. Четыре разочарования, два празднования и одно близкое столкновение, которое почти сделало этого человека объектом внимания Ника.

«В следующий раз, - пробормотал Ник, - почти не будет. Я тебя запомню. Я потушу эти огни навсегда».

Громкий крик популяции ночных ястребов привлек его внимание к небу. Он вытянул шею, снова ища луну, снова ища силуэты в сгущающемся тумане. На этот раз ястребы были намного ближе, и их было намного больше. Несмотря на туманные заросли, Ник увидел то, что ему нужно. Пять птиц кружили в диком танце.

Но нигде в параде теней, прошедших через лунный прожектор, не было ни малейшего намека на добычу. Никаких кроликов, зажатых в тисках когтей, ни белок, поднимающихся с лесной подстилки в пернатых воздушных шарах. Просто движение, замешательство и громкий крик предупреждения.

Ник больше не был один.

Он резко встал на месте, его глаза снова устремились вниз по ландшафту. Вдалеке он мог различить слабый свет фар. Едва ли это был проблеск, аура передавалась через отражающую завесу тумана, слишком далекую, чтобы побудить местную птичью популяцию к такому беспокойству.

Нет, ответ был на переднем плане, и Ник искал глазами, такими же смертоносными, как у любого ястреба. Это заняло секунду или две, но постепенно стала появляться картина, вызывающая серьезную озабоченность. Сначала смутно, а затем почти с точностью, Ник увидел небольшую колонну чешских солдат, пробирающихся сквозь ночь. Они очистили опушку леса, около двух десятков человек, а затем поспешно направились к поляне внизу. Именно здесь они остановились, один человек отступил, чтобы заметить далекий свет

Ник больше не нуждался в поддержке. Другой призрак поднялся, чтобы присоединиться к нему. Он бросился на живот и спустился по склону горы, целясь в толстую гранитную плиту, одно из нескольких выступов скалы, покрывающих шрамы местности. Он пережевал реальность того, что происходило внизу, и это оставило во рту горький привкус. Еще одна сеть, слишком пористая и негерметичная, чтобы выжить; еще один дезертир под угрозой предательства.