Джек Лондон

«Если мы с Вами заключим предварительный договор на эту серию рассказов, Вы дадите мне возможность купить примыкающее к моей земле ранчо Фрунда — четыреста акров — за умеренную цену: 4500 долларов». Восточные издатели стали по его милости людьми широко образованными во всем, что касалось научного земледелия и скотоводства, и все же порой они доходили до белого каления. «Мистер Лондон, но мы решительно ничего не можем поделать, даже если Вам действительно необходима еще одна партия поросят». Или: «Нам почему-то вовсе не кажется, что в наши обязанности входит расчистка Ваших полей». Один даже набрался храбрости заявить ему, что «нет ничего плохого, если писатель владеет фермой, — при условии, что он не лезет в фермеры».

Начиналась волокита, огорчения, пререкания, дождем сыпались тревожные, а порой и сердитые телеграммы, но он неизменно добивался денег; тысяча за тысячей они шли к нему — и возводилась не одна каменная силосная башня для хранения кукурузы, а две, строился новый коровник, покупалась камнедробилка, прокладывались целые мили дренажных и оросительных труб. Было куплено ранчо Фрунда, и в результате его владения составляли теперь уже тысячу пятьсот акров. Дом Волка был покрыт черепичной крышей стоимостью в две тысячи пятьсот долларов — стоимость самого дома, кстати сказать, после трех лет, затраченных на его постройку, возросла до семидесяти тысяч, а работы оставалось еще немало. Чем быстрее поступали деньги, тем быстрее уходили они сквозь Элизины пальцы, часто вопреки ее желанию. Больше денег? Значит, можно нанять больше рабочих, расчистить больше полей, прикупить новых животных, устроить новую дренажную и оросительную системы. Не было месяца, когда бы он остался должен меньше двадцати пяти тысяч долларов; чаще всего долг доходил до пятидесяти.

Кроме того, что на его ответственности было отныне обеспечение рабочих, он продолжал обеспечивать избранный, но непрестанно расширяющийся круг родственников (и их родственников), приятелей (и их приятелей), гостей, бедняков, которым он помогал, прихлебателей и тунеядцев всевозможного свойства. Щедрость и великодушие были для него такой же естественной потребностью, как воздух, которым он дышал. Последнему бродяге в Америке было известно, что у самого знаменитого из его былых друзей можно спокойно поесть, выпить и переночевать, так что большинство из них включало Ранчо Красоты в свой маршрут. Джим Талли, подобно Джеку снискавший себе славу писателя-романиста, после того как побывал на Дороге, рассказывает, как однажды вечером в Лос-Анжелосе какой-то забулдыга стал клянчить у Джека денег на ночлег, и тот сунул ему в протянутую руку пять долларов. А Джонни Хейноулд вспоминает, как Джек заходил к нему в кабачок «Ласт Чане», наливал себе одну рюмку виски из полной бутылки и, положив на стойку пять долларов, говорил: «Слушай, Джонни, скажи ребятам, что был Джек Лондон; пусть выпьют, я угощаю».

Заключенные присылали плетеные уздечки ручной работы, которые были ему, конечно, совершенно не нужны. В ответ он слал им по двадцать долларов за штуку — как отказать узнику, который пытается заработать немного денег?

Почти все друзья занимали у него деньги — и не один раз, а систематически. Ни одного доллара он не получил обратно. Тысячи людей писали ему с просьбой выслать денег; львиную долю этих просьб он удовлетворял. Какие-то совершенно незнакомые писатели просили субсидировать их, пока они не закончат свои романы; он ежемесячно переводил им чеки. Когда у социалистических и рабочих газет бывали финансовые осложнения, что случалось почти непрерывно, он бесплатно посылал им свои очерки и рассказы, подписывался на эти газеты для себя и для друзей. Когда социалистических или профсоюзных деятелей брали под арест, он посылал деньги, чтобы пригласить адвоката. Когда из-за нехватки средств забастовке грозил провал, на его деньги открывались бесплатные столовые. Когда он случайно услышал, «то в Австралии живет женщина, потерявшая во время мировой войны обоих сыновей, он без всяких просьб стал ежемесячно высылать ей пятьдесят долларов и делал это до самой смерти. Когда какая-то старушка с гор штата Нью-Порк написала ему, что терпит пытки бедности, а у Джека в это время не было на счету ни единого доллара, он засыпал Бретта душераздирающими письмами, умоляя послать несчастной денег в счет будущих гонораров.