Джек Лондон. Полное собрание романов в двух томах. Том 1

— Ничего подобного! Ты во всем помогала. Ты для меня — все равно что секундант в боксе. Благодаря тебе я счастлив и в хорошей форме. Человек не может биться без дельного секунданта, который бы за ним ходил и… Да не будь тебя, я бы никаким чертом сюда не выбрался! Это ты стащила меня с места и увела из Окленда. Если бы не ты, я давно бы спился или болтался на виселице в Сен-Квентине за то, что слишком сильно стукнул штрейкбрехера или за что-нибудь еще. А посмотри на меня теперь, посмотри на эту пачку зелененьких кредиток, — он похлопал себя по нагрудному карману, — тут есть на что купить лошадок! У нас с тобой точно каникулы, которые тянутся без конца; да и заработок не плох. И я приобрел новую специальность — поставляю лошадей для Окленда. Когда они увидят, что я кое-что смыслю в этом деле, — а я смыслю, можешь мне поверить, — все владельцы конюшен во Фриско будут гоняться за мной со всякими комиссиями. И все это сделала ты. Ты — мой Жизненный Эликсир, да-да… и если бы Поссум не смотрел во все глаза, я бы… а впрочем, пусть смотрит, нам-то какое дело! — И Билл нагнулся к ней и поцеловал ее.

Чем выше, тем тяжелее и каменистее становилась дорога, но перевал они миновали легко и скоро стали спускаться в каньон Голубых Озер, лежавший среди полей, буйно заросших золотым маком. На дне каньона текла широкая полоса воды необыкновенно синего цвета. Вдали, за грядой холмов, выступала одинокая голубоватая вершина, служившая как бы центром всей картины.

Путешественники обратились к черноглазому человеку — у него было приятное лицо, вьющиеся седые волосы, и говорил он с немецким акцентом; в то время как он отвечал на их расспросы, женщина с приветливым лицом улыбалась им из высокого решетчатого окна швейцарского домика, прилепившегося над озером. Биллу удалось напоить лошадей во дворе красивой гостиницы, хозяин которой вышел к ним и рассказал, что выстроил гостиницу сам, по плану черноглазого человека с вьющимися седыми волосами, оказавшегося архитектором из Сан-Франциско.

— В люди выходим, в люди, — ликовал Билл, когда они проезжали извилистой дорогой мимо другого озера, столь же необычайного синего цвета. — Ты замечаешь, к нам обращаются теперь совсем иначе, чем когда мы тащились пешком с тюками за спиной? Видят Хазл и Хатти, Саксон и Поссума, вашего благоверного и этот великолепный фургон, и каждый думает, что мы вроде миллионеров и катаемся для собственного удовольствия.

Дорога становилась все шире. По обе стороны тянулись обсаженные дубами широкие пастбища, где бродил скот. Затем, словно внутреннее море, возникло Светлое озеро, на нем вздымались небольшие волны, поднятые порывами ветра, дувшего с высоких гор, на северных склонах которых еще лежал белыми пятнами снег.

— Я помню, миссис Хэзард восхищалась Женевским озером, — сказала Саксон, — не думаю, чтобы оно было лучше.

— Тот архитектор назвал эту местность Калифорнийскими Альпами, помнишь? — заметил Билл. — И если я не ошибаюсь, то там, впереди, виднеется Лэйкпорт. Страна совсем дикая и железных дорог нет.

— И лунных долин тоже нет, — добавила Саксон. — Но все-таки здесь очень красиво, удивительно красиво.

— А летом наверняка адское пекло, — заметил Билл. — Нет, те места, какие нам нужны, лежат ближе к побережью. Но все равно, здесь очень красиво… вроде как на картине… Знаешь что? Остановимся где-нибудь под вечер и поплаваем. Хочешь?

Десять дней спустя они въехали в городок Вильяме, где, наконец, опять увидели железную дорогу. Это было очень кстати, потому что за фургоном шли две отличные рабочие лошади, купленные для отправки в Окленд.

— Здесь слишком жарко, — решила Саксон, глядя на поблескивавшую в солнечных лучах долину Сакраменто, — и нет секвой. И гор нет и лесов. Нет мансанит, нет земляничных деревьев. Пустынно и уныло…

— Вроде тех речных островов, — добавил Билл. — Земля плодородная до черта, но требует невероятного труда. Это хорошо для тех, кому нравится работать, словно каторжным, — но я не вижу, чем тут человек может поразвлечься. Ни тебе рыбной ловли, ни охоты — ничего, знай, трудись. Я бы и сам стал гнуть спину, если бы мне пришлось тут жить.

Они повернули на север и продолжали свой путь среди нестерпимого зноя и пыли; всюду в Калифорнийской долине встречали они признаки так называемых «новых» методов сельского хозяйства: сложные оросительные системы, уже готовые или такие, над которыми еще работали; тянувшиеся с гор провода электрокабелей; множество новых ферм на недавно разгороженной земле. Крупные владения распадались. Все же оставалось немало поросших гигантскими дубами поместий, — от пяти до десяти тысяч акров каждое, — они начинались у берегов Сакраменто и тянулись к горизонту в струящемся мареве раскаленного воздуха.

— Только на богатой почве растут такие деревья, — сказал им фермер, владелец участка в десять акров.