Джек Лондон

Когда серия рассказов «Дорога», напечатанных в «Космополите», была готова для издания отдельной книжкой, Джеку написал Бретт. Не откажется ли Джек от этой книги, если он, Бретт, сумеет доказать, что, выпустив ее, автор проиграет в глазах публики? «В «Дороге», как и во всех своих работах, — отвечал Джек, — я был верен правде. По мере того как из моих произведений все яснее вставал мой характер, случались всяческие громы и молнии — неприязнь, враждебные выпады, всеобщее осуждение; все это я вынес. Я всегда настаивал на том, что основное достоинство литератора — искренность. Если я не прав и мир убедит меня в этом, я скажу «Прощай, гордый мир», удалюсь на ранчо и стану сажать картофель и разводить кур, чтобы не было пусто в желудке. Я никогда не следовал совету действовать осмотрительно — в этом-то и секрет моего успеха».

Впрочем, одному благоразумному совету он все-таки последовал — совету, который, по всей вероятности, спас ему жизнь, а именно: в середине октября, отправившись с острова Хило на Маркизские острова, он имел на борту настоящего морского капитана с бумагами, выправленными по всей форме, и матроса-голландца. Капитана Уоррена освободили досрочно из Орегонской каторжной тюрьмы, куда он был заключен по обвинению в убийстве; матрос Херманн в свое время водил отцовский кеч у берегов Голландии. Если бы Джек проявил осмотрительность, наняв опытных моряков еще при постройке «Снарка» или перед отплытием на Гавайи, он мог бы сохранить двадцать тысяч долларов и здоровые нервы. Единственным из первоначального состава команды, кто на самом деле оказался достойным искателем приключений, был Мартин Джонсон, красавец двухметрового роста, произведенный из кока в механики и ставший с той поры ценным приобретением для «Снарка».

За два года странствий доказала Джеку свои достоинства и Чармиан. Она была готова решительно на все; смелость ее была неистощима; когда встречались трудности, она оставалась бодрой, стойко держалась перед лицом опасности — как надежный спутник-мужчина. Что бы ни задумал Джек — провести неделю среди прокаженных Молокаи, пополнить собою ряды охотников за головами на Соломоновых островах, верхом перебраться по пеньковым мостикам, спуститься в глубокое тропическое ущелье, пересечь Тихий океан в таком месте, куда еще не отважилось показать нос ни одно парусное судно, — она везде сохраняла мужество и находчивость, не теряла присутствия духа в смутные времена, была веселым товарищем в хорошие дни. Если Джек искал себе спутницу, способную шагать с ним плечом к плечу в скитаниях, он нашел ее в Чармиан.

Через несколько дней после отплытия из Хило Джек раскрыл инструкцию вождения парусных судов в южных водах Тихого океана и прочел, что в истории не зарегистрировано ни одного случая, чтобы парусник прошел от Гавайских до Маркизских островов. Мало того, из-за экваториальных течений и расположения юго-восточных пассатов считается, что достигнуть Маркизских островов невозможно. «Невозможное не отпугнуло «Снарк», — вспоминает Джек. Ничуть не смутившись, он поплыл дальше и добрался все-таки до Маркизских островов, совершив поистине чудеса кораблевождения и парусного искусства. Избежал смерти он, по-видимому, лишь потому, что судьба решила: человек по имени Джек Лондон таит в себе книги, которые должны быть написаны, прежде чем можно будет его прикончить.

Их угораздило вклиниться между пассатами и экваториальными штилевыми водами, и сутки за сутками «Снарк» стоял без движения. Их стегало ветрами, било дождем, заливало волной, не раз налетал такой шквал, что казалось, дырявый крохотный «Снарк» вот-вот сломается как спичка. За шестьдесят дней ни паруса, ни пароходного дымка. Они потеряли за бортом половину запаса пресной воды и погибли бы от жажды, если бы не счастливый случай, пославший им дождь. Для Джека не было большего удовольствия, чем играть в прятки со смертью, он наслаждался, как мальчишка. Он вел «Снарк» по не занесенным на карту водам, охотился на дельфинов, акул, морских черепах; валялся на крыше люка, вдыхая соленый воздух, чувствуя, как ласково покачивает его океан; работал над «Мартином Иденом»— тысяча слов ежедневно, писал увлекательные очерки «Через Тихий океан».

Теплыми деньками он сидел на палубе, читая Чармиан, капитану Уоррену, Мартину Джонсону, Херманну, Накате — веселому юнге японцу, сменившему Точиги, и коку Уоде отрывки из книг Стивенсона о Маркизских островах и Таити, из «Тайфуна» и «Юности» Конрада, из «Белой куртки», «Тайпи» и «Моби Дика» Мельвиля. Былые неприятности, связанные со «Снарком», были забыты — парусник воплотил в жизнь надежды тринадцатилетнего романтика, глотавшего все приключенческие повести, какие сумела найти для него мисс Кулбрит в Оклендской публичной библиотеке.