Джек Мэггс

– Глупости, – ответил он. – Полезай. Тогда я сказал ему, что очень боюсь.

– Там нечего бояться, – ответил Сайлас и с гримасой отвращения поднял меня. – Увидишь, как это просто, словно спустишься по лестнице.

С этими словами он вставил меня в дымоход, как вставляют в пушку ядро.

Глава 27

Вскоре я стал раздумывать, видел ли Сайлас хоть раз дымоход изнутри. Прежде всего он узок, как трубка, стены его заросли сажей таким толстым слоем, что сажа держала меня и даже обвила, как пеленой, и если бы Сайлас не дал мне тумака по макушке, я бы так и торчал из дымохода. По макушке я получил, но все равно застрял, как пробка в бутылке грога, погрузившись всего на фут от края дымохода; я уже начал кашлять, вопить и задыхаться, охваченный страхом.

Но тут последовал второй сильный удар уже по плечу и, по-видимому, ногой. Я продвинулся дальше, а затем снова застрял, как пробка, в полной темноте. Я был совсем перепуган и решил, что сейчас умру.

Но когда смерть не пришла, я стал колотить ногами и шевелить плечами и даже попытался лезть вверх к небу, но тут почувствовал, что начал скользить вниз.

Не знаю, как далеко я провалился в дымоход, но было ясно, что я снова застрял и надолго.

Однако огромный ком отвердевшей сажи, не выдержав моего веса, отвалился подо мной, и я, крича от страха, стремительно полетел вниз. Дымоход здесь уже расширялся.

Падая, я царапал стены дымохода ногтями и поднимал еще большую пыль, которая оседала в моих перепуганных легких. Я кашлял и задыхался. Я, должно быть, давно уже упал бы на решетку камина, если бы, как ребенок, не брыкался и не размахивал руками, а использовал бы эти наросты сажи, как ступени. Это и были ступени, о которых говорил Сайлас.

Я уже был где-то на половине пути и удивлялся, что еще жив. Страшно напуганный темнотой, кашлем и тем, что задыхаюсь от сажи, я все же понимал, что вскоре дымоход станет шире и я не смогу удержаться в нем, как сейчас.

Я посмотрел вверх, но не увидел ничего, кроме ночного тумана. Я думал, что Сайлас следит за моим спуском, и позвал его, но ответа не получил, лишь услышал шорох осыпавшейся сажи.

Я расплакался. Кажется, я долго плакал, представляя себе, как Сайлас нетерпеливо ждет меня у задней двери; я снова попробовал двигаться, но теперь очень осторожно, и это был, пожалуй, первый сносный момент спуска, когда я уже не оступался и не падал.