Джек Мерсибрайт

Шайнер позволял ей делать с ним все, что ей было угодно. Возвышаясь над ней, он смотрел вниз, склонив голову, пока Линн втирала слюну в бородавку на его ноге или же выбирала колючки из длинной жесткой шерсти на ногах. Как только она пробиралась через прутья калитки в сад, он сам подходил к ней и тихо ржал, приветствуя ее. Линн и Шайнер были закадычными друзьями. Лошадь знала, что Линн обязательно принесет какой-нибудь лакомый кусочек. Если бы Ненна не запирала кухонные шкафы, весь сахар перекочевал бы в желудок Шайнеру.

Линн была не против подружиться со всеми живыми существами на белом свете. Она часто бегала за гусями по двору, широко разведя в стороны свои маленькие ручки, и кричала:

– Гусятки, я вас сейчас поймаю! Я поймаю вас сейчас, гуси!

Потом она иногда обижалась, потому что они убегали от нее, не позволяя до себя дотронуться. Но вообще она плакала очень редко. Обязательно что-то происходило, что отвлекало ее от слез. Или прилетала галка и садилась на спину к свинье, или с шумом падало яблоко с яблони, и теперь уже вместо слез Линн звонко смеялась.

Когда Джек был дома, она почти не отходила от него. Ей было интересно все, что он делал. Все его занятия казались ей каким-то волшебством.

Каждые полгода он прочищал камин с помощью четырех длинных шестов, накрепко связанных друг с другом, на конце был привязан пук остролиста, который служил метелкой.

Линн с нетерпением ожидала чистки камина, и когда метелка показывалась из трубы, она заливалась громким радостным смехом.

– Еще, – кричала она Джеку, – папа, папочка, сделай так еще раз!

Зимой, когда был сильный мороз, Джек высоко поднимал дочку, чтобы она могла достать сосульки, свисавшие с соломенной крыши. Линн обламывала сосульки, чтобы лизнуть их.

– О-о-о! Бр-р-р! Какая холодная! Вот холоднющая!

– Конечно, она холодная. Ты когда-нибудь слышала о горячей сосульке?

– Да, – отвечала ему Линн и гордо задирала вверх подбородок. – Я даже их видела!

– Да, и где же это было?

– Я тебе не расскажу!

– Потому что это неправда!

– Нет, правда! – кричала она и прикладывала сосульку прямо к его шее, обещая, что сейчас же опустит ее за ворот рубашки.

– Ну что? Бросать? – спрашивала его баловница.

– Если ты это сделаешь, – предупредил ее отец, – я тогда положу сосульку прямо тебе в штанишки!

– Ты этого не сделаешь, – спокойно ответила ему Линн.

– Вот и сделаю!

– Она на мне растает, и мои штанишки станут мокрыми!

– Что ж, так тебе и надо, чтобы больше не придумывала какие-то горячие сосульки!

– А откуда сосульки появляются?

– Кап, кап, кап, вот они и выросли. И еще быстрее растут, когда после оттепели снова наступают морозы.

– Почему бывает мороз?

– Так, началось! Почему, почему, да ты – просто «почемучка»! Почему бы тебе не спросить, почему маленькие язычки болтают без отдыха?

– А почему они болтают без отдыха?

– Ну все, ты загнала меня в угол. Наверное, потому, что им нужно чем-то заняться!

Как-то весной, когда птицы вили гнезда, он поднялся по лестнице, чтобы установить «кота» на крыше домика, который бы распугивал воробьев, таскавших солому и проделывавших в ней дырки. «Кот» был сшит из куска старого холста, набит соломой. Две зеленые бусинки вместо глаз и выгнутая спина придавали чучелу очень сердитый вид. Но вскоре его длинный торчащий вверх хвост расклевали воробьи, которые куда-то унесли и зеленые бусинки. Птицы снова вили свои гнезда.

– Ты только подумай! – воскликнул Джек. – Наверное, это ты проболталась им о том, что наш кот не настоящий!

– Нет, нет, я этого не говорила!

– Если не ты, тогда кто же им подсказал?

– Им сказала об этом маленькая птичка. Она принесла эти вести на своем хвосте! – воскликнула Линн.

Она всегда смеялась, все ее забавляло. Даже когда ее ругали, она старалась обернуть все в шутку.

– Чьи это шаловливые черные ручонки здесь побывали? – возмущался Джек, показывая на пять черных маленьких отпечатков пальцев на белой стене.

Линн подумала и ответила, что не знает.

– Тогда нам придется приложить сюда твои лапки и посмотреть, совпадают они или нет. А потом мы решим, что предпринять дальше.

Он взял ручку дочки и приложил ее к стене, старательно пытаясь совместить ее пальчики с отпечатками на стене. Но как только они почти попали на свое место, девочка радостно захохотала и попыталась вырвать свою ручку из отцовской руки. Это было так забавно – ее маленькая ручка точно совпадала с отпечатками на стене.

– Кто-то оказался неряшливым плутишкой, – сказал Джек.

– Ты, – быстро нашлась Линн. – Ты сам – неряшливый плутишка!

– Кому-то было сказано идти к маме и умыться перед тем, как ложиться спать? Этот кто-то выполнил просьбу мамы?

– Мылась, мылась. Целых два раза!

– Мне кажется, что ты рассказываешь мне сказки, – продолжал Джек. – У тебя такие грязные лапки! Ты, наверное, лазила в печку?

– Ну да! Прямо в печку!

– Ты только глянь на свой фартук! Как мамочка его отстирает?! А твое платье! Мне кажется, что ты обнималась с разносчиком угля!

Но чем больше он ругал ее, с трудом сдерживая смех, тем смешнее казался он Линн, которая хохотала не переставая.