Джек Ричер, или 61 час

На смех рассчитывать не приходится. Несколько коротких секунд отчаянной стрельбы, запах дыма и крови, оглушительная тишина и замерший на миг мир, когда ты проверяешь, есть ли у тебя ранения. И еще одна пауза, когда осматриваешь своих людей. А потом дрожь, хрип и неотвратимая рвота.

Никакого смеха.

И это вовсе не игра в прятки. На самом деле никто не прятался, никто не водил. Тот, кто находился за стенами дома, прекрасно знал, где Джанет Солтер. Наверняка ему сообщили ее точный адрес. Возможно, подробный план с описанием нужных поворотов, координаты глобальной системы навигации и определения положения. Вот она, сидит рядом и ждет его. Никакого искусства. Просто жестокость. Что немного разочаровывало Ричера. Он отлично умел играть в прятки. В реалиях настоящего мира, а не в детской игре. Хорошо прятался, еще лучше искал. К этому его привела профессиональная необходимость. Он был превосходным охотником на людей. Главным образом на дезертиров. Он узнал, что умение сопереживать является ключевым. Понимание мотивов, обстоятельств, целей, страхов и нужд. Думать, как они. Видеть так, как они видят. Быть ими. Он дошел до такого состояния, что мог провести час с документами, второй час в размышлениях, третий – с картами и телефонными книгами, после чего предсказать здание, в котором прячется дезертир.

Он выглянул на снег перед домом.

Никого.

Лишь пустой белый мир, который, казалось, окончательно замерз.

Ричер посмотрел на Джанет Солтер:

– Я хочу, чтобы вы наблюдали за участком перед домом.

– Хорошо.

– Я мгновенно появлюсь в коридоре. Если кто-то окажется в библиотеке или на кухне, я смогу перехватить его в коридоре.

– Хорошо.

– Оставайтесь в тени, но будьте очень внимательны.

– Хорошо.

– Если вы что-нибудь увидите, сразу говорите мне – громко и четко. Число, местоположение и описание.

– Хорошо.

– И делайте это стоя.

– Почему?

– Чтобы я услышал, как вы упали, если заснете на посту.

Она выбрала удобную позицию в глубине комнаты и невидимую снаружи, откуда просматривался подход к фасаду дома. Рука Солтер все еще лежала на рукояти пистолета. Ричер вышел в коридор, пододвинул стул к телефонному столику с другой стороны, чтобы иметь возможность сидеть лицом к задней части дома. Свой револьвер он положил на бедро. Потом снял трубку и набрал номер по памяти.

– Да?

– Аманду, пожалуйста.

Пауза. Щелчок. Знакомый голос.

– Должно быть, ты меня дразнишь. Два часа назад ты дал мне работу на две недели, а теперь звонишь в надежде получить результат?

– Нет, но я не могу дать тебе две недели. Мне нужна хоть какая-то информация к завтрашнему утру – не позднее.

– Ты что, спятил?

– Ты сказала, что лучше меня, а я сумел бы проделать такую работу за день. Поэтому ночь для тебя вполне подходящий срок.

– Что это, психология? Ты посещал лекции по мотивации в Вест-Пойнте?

Рука Ричера продолжала лежать на револьвере, и он не спускал взгляда с кухонной двери.

– Ты еще не поймала своего парня?

– Нет, неужели ты сам еще не понял?

– А где ты его ищешь?

– Аэропорты плюс лодки на северном побережье Мексиканского залива между Корпус-Кристи и Новым Орлеаном.

– Он в мотеле немного севернее Остина. Почти наверняка в Джорджтауне. Думаю, ты найдешь его во втором мотеле к северу от автобусного вокзала.

– Ты хочешь сказать, что у него на лодыжке тайный браслет, о существовании которого я не знаю?

– Нет, ему страшно и одиноко. Он нуждается в помощи. Ему некуда деваться, за исключением заокеанских друзей, которым он продался. Он ждет возможности связаться с ними. Они ему помогут, если он будет чист, и отвернутся, если скомпрометирован. Возможно, они его убьют. Он все понимает. Беглец, скрывающийся от правосудия, – такой вариант их вполне устроит. Но если это будет связано с политикой – в гораздо меньшей степени. Они не захотят, чтобы мы проследили связи до самого конца. Поэтому ему необходимо знать новости. Он должен выяснить, что средства массовой информации говорят об истории в Форт-Худе. Если речь все еще идет об обычном убийстве на почве ревности, он им позвонит. Если нет – покончит с собой.

– Мы ничего не сообщали прессе.

– Тогда он подождет день или два, а потом позвонит им.

– Но он может оказаться в любом месте. В Уэйко, Далласе или даже Абилине.

– Нет, он сделал продуманный выбор. Абилин далеко, и он слишком маленький. Уэйко и Даллас слишком патриотично настроены. Он посчитает, что телевидение и радио могут разыграть шпионскую карту. Где он служил? В Четвертом пехотном полку? Аудитории в Уэйко и Далласе не захотят слушать историю про предателя-капитана из Четвертого пехотного. И он это знает. Но Остин куда либеральнее. И это столица штата, а потому новостные станции ведут себя немного свободнее. Ему необходимы прямые репортажи, и он знает, что именно в Остине можно на них рассчитывать.

– Ты сказал Джорджтаун.

– Он боится большого города. Слишком много полицейских, слишком много всего происходит. Он ведь не сядет за руль? Побоится копов на автострадах. Его машина осталась у дома?

– Да, так и есть.