Джек Ричер, или Без второго имени

Женщина не ответила. Жара не спадала, и воздух оставался густым и тяжелым. Приближалась гроза. Ричер чувствовал, как она собирается на северо-западе. Может быть, скоро начнется настоящая буря долины Гудзон, которая пронесется над медленной водой, между высокими утесами, как он читал в книгах. Свет мерк, смещаясь в пурпур, словно природа готовилась к чему-то грандиозному.

– Поезжай к брату, – сказала женщина. – И спасибо за помощь.

Красный отпечаток ладони на ее лице начал тускнеть.

– С вами все будет в порядке? – спросил Ричер.

– Со мной все будет хорошо.

– Как вас зовут?

– Джилл.

– Джилл, а дальше?

– Джилл Хемингуэй.

– Вы не родственница?

– Кому?

– Эрнесту Хемингуэю. Писателю.

– Я так не думаю.

– Вы свободны сегодня?

– Нет.

– Меня зовут Ричер. Было приятно с вами познакомиться. – Он протянул ей руку, и женщина ее пожала.

Ее рука оказалась горячей и влажной, словно у нее был жар. Впрочем, его ладонь тоже. При температуре в сорок градусов или даже больше, при отсутствии ветерка испарение практически отсутствовало. Лето в городе. Далеко на севере небо замерцало. Зарницы. Но дождь пока еще не начался.

– Как давно вы работаете на ФБР? – спросил Ричер.

– А кто тебе сказал, что я там работаю?

– Тот парень ведь гангстер? Организованная преступность? Дерьмо про его людей, о том, что я должен покинуть город, или мне конец… Угрозы… А вы с ним встречались. Он проверял наличие передатчика, когда положил руку вам на грудь. И он его нашел.

– Ты умный мальчик.

– Где ваша поддержка? Рядом должен находиться фургон, в котором слушают разговор.

– Это вопрос бюджета.

– Я вам не верю. Для города – возможно. Но только не для федералов.

– Отправляйся на встречу с братом. Это не твое дело.

– Зачем носить передатчик, если никто не слушает?

Женщина убрала руки за спину, опустила их вниз и принялась что-то делать – казалось, собиралась что-то достать из-за резинки нижнего белья. Из-под подола платья выпала черная пластиковая коробочка. Маленький кассетный магнитофон раскачивался на проводе на высоте ее колен. Она засунула одну руку в вырез платья, другой вытащила провод из-под подола, еще немного повозилась, после чего магнитофон оказался на тротуаре вместе с тонким черным проводом и маленьким микрофоном на конце.

– Разговор слушал магнитофон, – сказала она.

Маленькая черная коробочка была влажной от пота.

– Значит, я все испортил? – спросил Ричер.

– Я не знаю, как бы все пошло.

– Он напал на федерального агента. Это преступление. И я свидетель.

Женщина ничего не ответила. Она подняла кассетный магнитофон, обернула вокруг него провод, сняла с плеча сумочку и спрятала в нее магнитофон. Казалось, жара усилилась и ко рту и носу Ричера прижали влажное горячее полотенце. На севере снова замелькали зарницы, но их свет приглушал густой воздух. Дождя все не было. Никакой передышки.

– Вы намерены оставить все вот так? – спросил Ричер.

– Это совершенно определенно тебя не касается, – ответила женщина.

– Я с радостью расскажу о том, что видел.

– Дело едва ли попадет в суд в течение года. Тебе придется сюда вернуться. Ты хочешь лететь на четырех самолетах и ехать на двух автобусах из-за пощечины?

– Через год я буду в другом месте. Может быть, ближе.

– Или дальше.

– Звук пощечины мог остаться на записи.

– Мне необходимо нечто большее, чем пощечина. Адвокаты защиты поднимут меня на смех.

Ричер пожал плечами. Слишком жарко, чтобы спорить.

– Ладно, приятного вам вечера, мадам.

– Куда ты пойдешь? – спросила она.

– На Бликер-стрит, полагаю.

– Тебе туда нельзя. Это его территория.

– Или куда-нибудь поближе. На Бауэри. Там ведь повсюду играет музыка, верно?

– То же самое. Его территория.

– Кто он такой?

– Его зовут Крозелли. И вся территория севернее Хьюстон-стрит и южнее Четырнадцатой принадлежит ему. А ты ударил его по голове.

– Он – один человек. Ему меня не найти.

– Он – мафиозо. У него есть солдаты.

– Сколько?

– Около дюжины.

– Мало. Слишком большая территория.

– Он пустит слух. И о тебе станет известно во всех клубах и барах.

– Неужели? Он расскажет, что опасается шестнадцатилетнего парня? Я так не думаю.

– Ему ничего не нужно объяснять. Все будут стараться ему угодить и заработать побольше очков. Ты не продержишься там и пяти минут. Отправляйся к брату. Я серьезно.

– У нас свободная страна, – сказал Ричер. – Именно для этого вы и работаете, не так ли? Я пойду куда захочу. Я проделал слишком долгий путь.

Женщина довольно долго молчала.

– Ну я тебя предупредила, – сказала она. – Больше я ничего не могу сделать.

И зашагала в сторону Вашингтон-сквер.

Ричер остался стоять на месте, в одиночестве, на Уэйверли, то поднимая, то опуская голову в поисках глотка свежего воздуха; потом, после двухминутной паузы, последовал за ней и увидел, как она уезжает на машине, припаркованной в запрещенном месте. «Форд Гранада» 1975 года, синего цвета, с виниловой крышей и мощным радиатором. Автомобиль свернул за угол, словно наземная яхта, и скрылся из вида.

* * *