Джек Ричер, или Дело

Стоя в колонне, я ждал. Впереди меня парни из ОСМО делали то, что должны делать охранники. У четырех из них были особые поручения: двое, готовые задавать вопросы, сидели за столом с удлиненной столешницей, а двое проверяли тех, у кого были личные жетоны, и после проверки жестом руки направляли их в открытый турникет. Двое стояли сразу за стеклом по обе стороны двери, подняв головы и глядя вперед, сканируя напряженными взглядами приближающиеся группы людей. Четверо торчали в тени позади турникетов; они бесцельно толклись там и о чем-то трепались. Все десять были вооружены.

Именно эта четверка позади турникетов меня и тревожила. Тогда, в 1997 году, было совершенно ясно, что штаты службы безопасности явно раздуты в сравнении с уровнем угрозы, существовавшей на тот период, но видеть четверку дежурных охранников, не занятых абсолютно ничем, было в любом случае необычно. Выполнение большинства отдаваемых приказов по крайней мере создавало иллюзию, что избыточный персонал службы безопасности чем-то занят. Но эти четверо точно не имели никаких обязанностей и ни за что не отвечали. Я вытянул шею, подняв как можно выше голову, и попытался увидеть их туфли. Обувь может рассказать о многом. Работающие под прикрытием часто оставляют без внимания этот аспект своего имиджа, особенно если находятся среди людей в униформе. Служба охраны исполняла в основном роль полиции, и это обстоятельство в полной мере влияло на выбор обуви. Охранники с удовольствием надели бы большие и удобные башмаки, в которых ходят копы. Работающие под прикрытием уоррент-офицеры из военной полиции могут носить собственную обувь, которая тоже имеет некоторые отличия.

Но туфли на их ногах я рассмотреть не смог. Внутри было слишком темно, да и стояли они далеко.

Колонна, медленно шаркая по полу, продвигалась вперед, в темпе, считавшимся вполне нормальным до дня 9/11. Никакого сердитого нетерпения, никакого чувства неудовлетворенности из-за потерянного в вестибюле времени, никакого страха. Женщина впереди меня пользовалась духами. Я чувствовал аромат, исходящий от ее шеи. Духи мне нравились. Два парня, стоявшие за стеклом, заметили меня примерно за десять ярдов. Их пристальные взгляды, перейдя со стоявшей впереди женщины, остановились на мне и, задержавшись чуть дольше, чем требовалось, перешли на стоявшего позади парня.

А затем их взгляды снова вернулись ко мне. Оба охранника в течение четырех или пяти секунд открыто осматривали меня сначала сверху вниз, потом в обратном направлении, затем слева направо, а потом справа налево; после этого я прошаркал вперед, но их внимательные взгляды последовали за мной. Они не обмолвились друг с другом ни словом. Не сказали ничего никому из находящихся рядом охранников. Никакого предостережения, никакой настороженности. Два возможных объяснения. Одно, самое подходящее, заключалось в том, что прежде они меня не видели. А может быть, я выделялся в колонне, потому что был выше и крупнее всех в радиусе примерно ста ярдов. А возможно, потому, что на мне были майорские дубовые листья и свидетельствующие об участии в серьезных делах орденские планки, среди которых была и медаль «Серебряная звезда»,[3] и выглядел я так, словно только что соскочил с плаката… но вот только волосы и борода делали меня похожим на пещерного человека, и этот зрительный диссонанс, возможно, явился достаточной причиной для того, чтобы из чистого интереса уделить мне второй продолжительный взгляд. Караульная служба ведь может быть скучной, а взгляд на что-то необычное всегда радует глаз.

Второе, самое для меня неподходящее, заключалось в том, что они наверняка внушили себе, что некое ожидаемое событие уже наверняка произошло и что все идет строго по плану. Как будто они уже подготовились, изучили фотографии и теперь говорили себе: Ну вот, он здесь, как раз вовремя, так что теперь просто подождем еще две минутки, когда он войдет внутрь, а там мы ему покажем.

А все потому, что меня ждали, и я появился вовремя. Мне было назначено на двенадцать часов, и уже были согласованы вопросы, которые мне предстояло обсудить с неким полковником, чей кабинет находился на третьем этаже кольца С, и я был уверен, что никогда не доберусь туда. Идти в лоб на неминуемый арест — явно тупая тактика, но ведь иногда, если вам хочется узнать, теплая ли печь, единственная возможность выяснить это — дотронуться до нее.