Джек Ричер, или Гость

В камере было жарко. Одежда Ричера, перепачканная в зеленой краске, высохла за час и стала жесткой как фанера. В остальном с ним абсолютно ничего не произошло. Ричер рассудил, что пройдет какое-то время, прежде чем соберутся все заинтересованные. Ему стало любопытно, прилетят ли все в Портленд, или же его самого доставят в Квантико. Никто ему ничего не сообщил. Никто к нему не приходил. Он оставался в полном одиночестве. Это время Ричер провел, беспокоясь о Симеке. Он представлял себе, как вокруг нее суетятся санитары в приемном покое больницы.

Тишина продлилась до полуночи. Затем поднялась суматоха. Из здания донесся шум. Кто-то приехал, начались разговоры на повышенных тонах. Первым, кого увидел Ричер, был Нельсон Блейк. Он понял, что все приехали сюда. Наверное, обсудили создавшееся положение и снарядили «лир». По времени это как раз подходило. Внутренняя дверь открылась, Блейк прошел мимо решетки и заглянул в камеру. У него на лице было написано: «Вот теперь ты точно наломал дров!» Блейк выглядел усталым и измученным, бледным и в то же время раскрасневшимся.

Наступившая после этого тишина длилась около часа. В час с лишним ночи появился Алан Дирфилд, прилетевший из Нью-Йорка. Внутренняя дверь открылась, и он вошел, молчаливый и угрюмый, с красными глазами, скрытыми стеклами очков. Задержался на мгновение. Взглянул сквозь прутья решетки. Тот же самый изучающий взгляд, которым он уже один раз мерил Ричера: «Это тот, кого мы искали, да?»

Дирфилд вышел, и снова наступила тишина, опять длившаяся около часа. В два часа ночи появился сотрудник местного отделения со связкой ключей. Он отпер дверь.

– Пришла пора поговорить, – объявил агент.

Он провел Ричера по коридору в зал совещаний. Меньших размеров, чем в нью-йоркском отделении, но обставленный так же скудно. То же освещение, такой же большой стол. С одной стороны сидели Дирфилд и Блейк, рядом. Напротив стоял один стул. Ричер подошел к этому стулу и сел. Некоторое время стояла тишина. Никто ничего не говорил, никто не двигался. Наконец Блейк подался вперед.

– У меня погиб сотрудник, – сказал он, – и мне это совсем не нравится.

Ричер смерил его взглядом.

– У тебя четверо убитых женщин. А могло быть пятеро.

Блейк покачал головой.

– Пятерых не было бы. Мы полностью взяли ситуацию под контроль. Джулия Ламарр подоспела вовремя и успела спасти пятую женщину, но ты ее убил.

В комнате снова наступила тишина. Ричер медленно спросил:

– Значит, такова ваша позиция?

Дирфилд поднял взгляд.

– Наши доводы очень веские. Ты не находишь? Ламарр совершает прорыв в расследовании дела, превозмогает страх перед полетами, прибывает на место буквально по пятам преступника, застает Симеку в критическом состоянии, начинает оказывать ей первую помощь, но в этот момент врываешься ты и убиваешь ее одним ударом. Она герой, а ты отправляешься под суд за убийство агента федеральной службы.

Снова молчание.

– А с хронологией у вас все в порядке? – спросил Ричер.

Блейк кивнул.

– Разумеется. Ламарр находится у себя дома, скажем, в девять утра по восточному времени; в Портленде она оказывается около пяти по тихоокеанскому времени. То есть у нее было одиннадцать часов. Времени достаточно для того, чтобы доехать до Национального аэропорта и сесть на самолет.

– Полицейский видел, как преступник заходит в дом?

Дирфилд пожал плечами.

– Мы считаем, полицейский заснул. Ты же знаешь, как это бывает с деревенскими полицейскими.

– Однако он видел, как к Симеке приходил военный священник. В тот момент он не спал.

Дирфилд покачал головой.

– Военные поклянутся, что никогда не направляли к Симеке священника. Наверное, полицейскому это привиделось во сне.

– А он видел, как Ламарр входила в дом?

– Он по-прежнему спал.

– Как ей удалось попасть в дом?

– Она постучала в дверь и спугнула преступника. Тот выскочил мимо нее во входную дверь. Ламарр не стала его преследовать, потому что в первую очередь ее беспокоила Симека. Ей двигало человеколюбие.

– Полицейский видел выбегающего преступника?

– Он так и не проснулся.

– И Ламарр потрудилась запереть за собой дверь, хотя и торопилась наверх, движимая человеколюбием?

– Очевидно.

Снова наступила тишина.

– Симека пришла в себя? – спросил Ричер.

– Мы связывались с больницей, – ответил Дирфилд. – Она ничего не помнит. Это событие полностью стерлось у нее из памяти. Мы найдем целую армию психологов, которые подтвердят, что это совершенно нормально.

– С ней все в порядке?

– Она чувствует себя замечательно. – Блейк усмехнулся. – Но мы не будем настаивать, требуя у нее описания преступника. Наши психологи скажут, что на ее показания все равно нельзя положиться.

В комнате снова стало тихо.

– Где Харпер? – спросил Ричер.

– Отстранена от дела, – ответил Блейк.

– За то, что отказалась следовать линии партии?

– Она подпала под влияние одной романтической иллюзии, – сказал Блейк. – Рассказала нам какой-то фантастический вздор.