Джек Ричер, или Гость

– Леон? – сказал Ричер. Его мысли вернулись к фотографиям из папки Козо. Свидетельствам творчества Петросяна. Снимки убитых женщин, уложенных в позы фотомоделей из модных журналов. Изувеченных, растерзанных. – Ты шутишь? Леон поддержал бы меня, не раздумывая ни секунды.

– И сделал бы то, что сделал ты?

– Скорее всего.

– Да, вероятно, ты прав, – согласилась Джоди. – Но посмотри вокруг себя.

– Что я должен увидеть?

– А что ты видишь?

Ричер огляделся.

– Квартиру.

– Мою квартиру, – кивнула она.

– Ну и?

– Я что, родилась и выросла здесь?

– Разумеется, нет.

– А где я выросла?

Он пожал плечами.

– Как и я, на военных базах, разбросанных по всему свету.

– Где мы с тобой познакомились?

– Ты сама прекрасно это знаешь. В Маниле. На военной базе.

– Помнишь то бунгало?

– Конечно, помню.

– И я тоже помню, – сказала Джоди. – Крохотное, пропитанное вонью, с тучами тараканов размером с ладонь. И знаешь что? Это было лучшее место, где я жила в детстве.

– И?

Она указала на свой кожаный чемоданчик, набитый юридическими бумагами.

– Что это?

– Твой чемоданчик.

– Совершенно верно. Не винтовка, не карабин, не огнемет.

– И что?

– А то, что теперь я живу в квартире на Манхэттене, а не на военной базе и вместо стрелкового оружия ношу чемоданчик.

Ричер кивнул.

– Мне это прекрасно известно.

– А знаешь почему?

– Полагаю, потому, что ты этого хочешь.

– Вот именно. Потому что я этого хочу. Я сделала сознательный выбор. Сама. Я выросла в армии, как и ты, и, если бы захотела, могла, как и ты, стать военным. Но я не захотела. Я захотела учиться в университете, на юридическом факультете. Я захотела устроиться на работу в крупную фирму и со временем стать партнером. И почему?

– Почему?

– Потому что я хотела жить в мире, где правят законы.

– В армии законов предостаточно, – заметил Ричер.

– Это не те законы. Я мечтала о гражданских законах, Ричер. Цивилизованных законах.

– И что ты всем этим хочешь сказать?

– А то, что я много лет назад навсегда рассталась с армией и не хочу в нее возвращаться.

– Никто и не предлагает тебе вернуться в армию.

– Но с тобой мне начинает казаться, что я снова в армии. И даже хуже. А это дело с Петросяном? Я не желаю жить в мире, где действуют такие законы. И тебе это прекрасно известно.

– Так как же я должен был поступить?

– Прежде всего, ты не должен был ни во что вмешиваться. В тот самый первый вечер в ресторане ты должен был спокойно уйти и вызвать полицию. Вот как поступают здесь.

– Где «здесь»?

– В цивилизованном мире.

Ричер сел на табурет и положил руки на стол. Растопырил пальцы и прижал ладони к его поверхности. Крышка стола была холодной. Что-то вроде гранита, серого и блестящего, отшлифованного так, чтобы на поверхности сверкали крошечные искорки кварца. Углы аккуратно скруглены. Крышка имела в толщину около дюйма и, вероятно, стоила очень дорого. Место Джоди здесь, в цивилизованном мире, где человек готов работать сорок часов, сто, двести часов, а затем обменивать полученное за труд вознаграждение на предметы, которые, на его взгляд, сделают более красивой его кухню в дорогих отреставрированных зданиях на Бродвее.

– Почему ты перестал мне звонить? – спросила Джоди.

Ричер уставился на свои руки. Они лежали на полированном граните, словно обнажившиеся корни какого-то молодого деревца.

– Я решил, что ты в безопасности, – сказал он. – Где-то скрываешься.

– Ты решил, – повторила Джоди. – Но наверняка ты не знал.

– Я предположил. Я позаботился о Петросяне и решил, что ты позаботилась о себе. Я считал, мы достаточно хорошо знаем друг друга.

– Боевые товарищи, – тихо произнесла она. – Два однополчанина, майор и капитан, которым поручено ответственное и опасное задание, полностью полагаются на то, что каждый сделает свое дело до конца.

Он кивнул.

– Совершенно точно.

– Но я не капитан. Я нигде не служу. Я адвокат. Адвокат из Нью-Йорка, я одна, и мне страшно, потому что я оказалась вовлечена в то, что мне совершенно чуждо.

– Извини.

– Ты тоже не майор, – продолжала Джоди. – Ты больше не майор. Ты гражданское лицо. Ты должен жить по гражданским законам.

Ричер ничего не ответил.

– И в этом главная проблема, так? – сказала Джоди. – Мы оба столкнулись с одной и той же проблемой. Ты втянул меня в то, что мне чуждо, а я втянула тебя в то, что чуждо тебе. Я имею в виду цивилизованный мир. Дом, машина, жизнь на одном месте, занятие обычными делами.

Ричер молчал.

– Наверное, это я во всем виновата, – продолжала она. – Я так стремилась ко всему этому. Господи, как я к этому стремилась! И мне очень нелегко признать, что тебе, возможно, все это не нужно.

– Мне нужна ты, – сказал Ричер.

– Знаю, – сказала Джоди. – А мне нужен ты. И тебе это тоже известно. Но нужна ли мне та жизнь, которую ведешь ты, и наоборот?

Демон скитаний в душе Ричера торжествующе завопил, словно болельщик, радующийся забитому мячу. «Она сказала это! Сама сказала это! Так что теперь вы можете говорить начистоту! Не тяни! Не упусти возможность! Выскажи все, что у тебя на душе!»

– Не знаю, – произнес он.

– Нам нужно это обсудить.