Джек Ричер, или Никогда не возвращайся

Он сразу направился к старому зданию штаба и припарковался в пятидесяти ярдах на трехполосном шоссе. В машине было тепло, и Джек не стал выключать двигатель, чтобы не замерзнуть. В ветровое стекло он наблюдал за территорией, но там ничего не происходило. Никто не входил и не выходил. Когда он служил в 110-м, подразделение работало круглосуточно, семь дней в неделю, и Ричер не видел причин для перемен. Рядовые несли ночную вахту, офицер находился на своем посту, а другие офицеры уходили, только когда их работа была завершена – вне зависимости от времени суток. Обычно. Но не сегодня вечером. И не во время кризисной ситуации, и уж, конечно, не в тот момент, когда сюда призвали специалиста по расчистке завалов. Никто не покинет здание раньше Моргана. Такова политика армии.

Морган уехал через час. Ричер видел, как простой седан миновал ворота, свернул на трехполосное шоссе и промчался мимо того места, где он припарковался. Несмотря на темноту, Джек успел разглядеть подполковника за рулем. Тот был по-прежнему в «пижаме» и очках, с аккуратно причесанными волосами и, положив обе руки на руль, смотрел прямо перед собой. Ни дать ни взять старенькая тетушка на пути в магазин! В зеркало заднего вида Ричер проследил за тем, как погасли вдалеке хвостовые огни его машины, когда она покатила вниз с холма.

Джек ждал.

Как он и предполагал, в течение следующих пятнадцати минут начал настоящий исход: из ворот выехали еще пять машин. Две из них повернули налево, три – направо, причем в четырех сидел одинокий водитель, а в пятой – целых три человека. Все машины были влажными от ночного тумана, и за всеми тянулся белый хвост выхлопа.

Вскоре они скрылись из вида, ветер унес выхлоп, и в мире снова воцарилась тишина.

Ричер подождал еще десять минут, просто на всякий случай, но больше ничего интересного не произошло. Старое здание, стоявшее в пятидесяти ярдах от него, казалось тихим и степенным – ночной страж в собственной вселенной. Джек включил сцепление, медленно съехал с холма и свернул недалеко от ворот. В будке на посту находился другой часовой, молодой, с ничего не выражающим лицом, стоически исполнявший свои обязанности. Ричер остановился, открыл окно, и паренек посмотрел на него:

– Сэр?

Джек назвал свое имя и сказал:

– Я прибыл к месту службы в соответствии с приказом.

– Сэр? – повторил часовой.

– Мое имя есть в твоем списке?

Парень принялся изучать бумаги.

– Да, сэр, – через некоторое время сказал он. – Майор Ричер. Но там стоит завтрашнее утро.

– Мне приказано явиться до восьми часов утра.

– Да, сэр, я вижу. Но сейчас одиннадцать, сэр. Вечера.

– А это до восьми утра. Как и приказано.

Юноша явно не знал, что ответить, а потому молчал.

– Простой вопрос хронологии, – продолжал Ричер. – Мне не терпится начать работать, вот я и решил прийти пораньше.

Часовой продолжал хранить молчание.

– Можешь справиться у полковника Моргана, если сомневаешься. Уверен, он уже вернулся на свою квартиру.

И снова ответом ему было молчание.

– Или позвони дежурному сержанту.

– Да, сэр, – наконец заговорил паренек. – Лучше я сержанту позвоню.

Он снял трубку, несколько минут слушал, потом вернул трубку на место и сказал:

– Сэр, сержант просит, чтобы вы подошли к столу дежурного офицера.

– Непременно, солдат, – ответил Ричер, после чего проехал вперед и припарковался рядом с маленькой двухместной машинкой, которая по-прежнему стояла на своем месте: там, где он видел ее раньше.

Выбравшись из машины, Джек запер ее и прошел по холоду к входной двери. В вестибюле было тихо и пусто. День всегда отличается от ночи. За столом дежурного офицера Ричер увидел ту же женщину с сержантскими нашивками, которая заканчивала работу, перед тем как уйти домой. Она сидела на высоком табурете и что-то печатала на клавиатуре компьютера. Очевидно, вносила изменения в журнал дневной смены. Армия всегда исключительно серьезно относилась к ведению документации. Когда майор подошел, женщина перестала печатать и подняла голову.

– Вы внесете данные об этом посещении в официальные бумаги? – спросил ее Джек.

– О каком посещении? – спросила сержант. – И я приказала рядовому, стоящему у ворот, чтобы тот тоже не делал никаких отметок.

Теперь, когда сующий повсюду нос Морган уехал, дежурная больше не пыталась отыскать правильные слова и стала вполне разговорчивой. Она была молодой, но невероятно компетентной, как и все сержанты в мире. На нашивке на левой стороне ее груди было написано имя: Лич.

– Я вас знаю, сэр, – сказала она.

– Мы встречались? – уточнил Ричер.

– Нет, сэр, но вы тут знаменитость. Ведь вы были первым командиром нашего подразделения.

– Вам известно, почему я вернулся?

– Да, сэр. Нам сказали.

– И как отреагировал народ?

– По-разному.

– А вы?

– Уверена, что этому есть разумное объяснение. Кроме того, шестнадцать лет – большой срок. Так что, скорее всего, тут замешана политика. Обычное дерьмо. Но даже если и нет, не сомневаюсь, что тот тип заслужил то, что получил. Или даже хуже того, что получил.

Ричер промолчал.