Джек Ричер, или Вечерняя школа

– Я поспрашивал тут и там. Одни говорят, что это совсем не просто, поскольку, когда рухнула стена, огромное количество коммунистических специалистов по поддельным документам остались без работы. Они были отличными мастерами, и из Восточной Германии к нам попадало множество очень странных и хитрых документов. Поэтому сейчас ребятишки трудятся на кого-то другого. В лучшем случае на организованную преступность, в худшем – на разведывательную службу новой Германии. Так что лучше не обсуждать это по телефону, мы же не знаем, кто нас слушает.

– Немецкое правительство может позволить себе покупать оружие. Им нет нужды печатать фальшивые документы для парочки мелких воришек.

– Согласен. Но давай предположим, что в их службе разведки есть специальный отдел по обеспечению документами, как и во всех остальных подобных учреждениях. Дальше предположим, что там завелся человек, который решил подзаработать и проворачивает свои делишки в баре. Билли Боб и Джимми Ли рассказывают о нем так, будто это что-то вроде биржи, где можно купить и продать все, что угодно.

– Первый свидетель, видевший нашего парня, работает в муниципальной службе, – сказал Ричер. – Думаю, там есть и – другие.

Ороско кивнул.

– Вам нужно соблюдать максимальную осторожность. Если будете продолжать трясти дерево, с него посыплется целая куча разного дерьма. Причем некоторое может оказаться очень неприятным.

* * *

Ороско уехал, и Ричер вошел в номер Нигли, чтобы позвонить в Вирджинию Уайту.

– Мы получили абсолютно точные данные о том, что в интересующем нас баре продаются настоящие немецкие удостоверения личности, – сказал он. – Пока что мы видели только водительские права. Ничто не указывает на то, что там нельзя получить паспорта. И что наш парень этого не сделал. Так что отслеживать четыреста американцев нет никакого смысла. Ставлю десять к одному, что он путешествует по немецким документам.

Уайт довольно долго молчал.

– Вы находитесь в городе, – сказал он наконец. – И можете выяснить, кто и что ему продал, а также узнать, какое на документах стоит имя. Дата рождения и номер паспорта тоже нам пригодятся. Обычно подобные продавцы склонны вести записи. Для собственной безопасности – и шантажа.

– Тут все или ничего, – заметил Ричер. – Если мы начнем расспрашивать в баре, они могут запаниковать. Новость разлетится со скоростью света, и наш парень мгновенно заляжет на дно. Кстати, вполне возможно, что у него больше одного паспорта. Баров в городе много. Наш свидетель говорил, что он ходит в два разных.

– И тем не менее это наш единственный шанс.

– Поговорите с Рэтклиффом. Я хочу знать, до какой степени нам дана свобода действий.

* * *

Затем Ричер отправился в свой номер, который находился рядом, и подошел к кровати. Он не спал больше тридцати часов и устал. Джек поставил ботинки рядышком под окном, аккуратно пристроив на них носки. Затем сложил по швам брюки и положил их под матрас, чтобы они отгладились. Сняв куртку, ровно повесил ее на спинку стула и услышал, как что-то зашуршало в кармане. Конверт Гризмана с отпечатком пальца. Он собирался отдать его Ороско, но забыл.

Ладно, в другой раз, может быть.

Покончив с делами, Ричер принял душ, сбросил дюжину вышитых подушечек с кровати, забрался под одеяло и уснул.

* * *

Спальный режим американца не менялся на протяжении нескольких дней. Он начинал с десяти минут удовольствия, затем шли двадцать минут работы. Удовольствие ему доставляла карта Аргентины, широкомасштабная, четкая, со множеством деталей. Ранчо, которое он собирался купить, находилось в самом центре – огромный квадрат со стороной в тридцать миль. При скорости, разрешенной в городах, потребуется час, чтобы добраться из одного угла в другой. Всего девятьсот квадратных миль, почти шестьсот тысяч акров. Наверное, его даже можно увидеть из космоса. Но, если честно, все-таки не больше Род-Айленда с площадью тысяча двести квадратных миль.

Однако и то, и другое кажется карликовым по сравнению с овцеводческой фермой «Анна Крик» в Австралии, ее площадь более девяти тысяч квадратных миль. Примерно шесть миллионов акров. Почти как Массачусетс. Он читал про хозяина фермы, проехавшего сто тысяч миль на своем грузовике и ни разу при этом не покинувшего своих владений. И тем не менее ранчо в Аргентине входит в первую десятку в мире. Оно просто огромное. И его дом будет стоять в пятнадцати милях от ограды – ровно такое уединение ему требовалось в новом мире, который он помогал создавать.

Он сложил карту и приступил к двадцати минутам работы, которая заключалась в слушании записей для совершенствования его испанского. Ему потребуются рабочие, и он не может рассчитывать, что они станут учить английский. Поэтому он лежал на кровати, надев наушники, слушал, повторял, запоминал, пока его мозг не устал и он не заснул.

* * *