Джек Ричер, или Заставь меня

– Их испускают днища гражданских самолетов. Они необходимы ФАА[9]. Они берут плату за багаж, чтобы люди брали вещи в самолет – тогда остается больше места для установки соответствующего оборудования. И оператора. Он должен находиться там, как бомбометатель на старых бомбардировщиках, чтобы поражать людей. Поэтому парень из Айдахо садится в самолет только в тех случаях, когда небо затянуто тучами. И еще он говорил, что наибольшей опасности подвергаются те штаты, над которыми пролетает больше самолетов. И все это часть заговора высшего эшелона власти.

– Вот только штат, над которым самолеты летают больше всего, – не Айдахо.

– А какой?

– Пенсильвания.

– В самом деле?

– Да, потому что самолеты регулярно летают на Восточное побережье, не говоря уже о постоянных рейсах между Вашингтоном, Нью-Йорком и Бостоном. Ну что, пошли дальше? Вы можете набрать следующий номер?

Уэствуд так и сделал – это был четвертый звонок, с кодом 901, в Мемфис. Первый на стационарную линию. Они услышали все те же звуки, потом громкие длинные гудки.

На звонок ответили.

Послышался звучный щелчок, словно сняли тяжелую трубку.

– Да? – услышали они мужской голос.

Уэствуд вновь выпрямился и повторил ту же чепуху, что и во время предыдущего разговора, – свое имя, «Лос-Анджелес таймс», ответный звонок и извинения за задержку.

– Сэр, я не уверен, что понимаю вас, – сказал голос.

«Пожилой мужчина», – решил Ричер. Он говорил медленно и учтиво, казалось, будто он находится не в Мемфисе, а где-то совсем рядом.

– Вы звонили мне в «Лос-Анджелес таймс» два или три месяца назад, и вас что-то тревожило.

– Сэр, если и так, то я этого не помню, – ответил старик. – И если я вас как-то оскорбил, то приношу свои самые глубокие извинения.

– Нет, вы нисколько меня не оскорбили, сэр. Никаких извинений не требуется. Просто я хотел узнать, что вас встревожило. Ничего больше.

– О, у меня нет поводов для тревог. Я чувствую себя совершенно счастливым.

– Но зачем тогда вы мне звонили?

– Я действительно не могу ответить на ваш вопрос. Я даже не уверен, что звонил вам.

Уэствуд посмотрел на Чан, затем перевел взгляд на экран и сделал вдох, собираясь снова заговорить, но в этот момент раздался приглушенный шорох, потом новый щелчок, очевидно, трубка перешла из одной руки в другую, и они услышали женский голос.

– Извините, кто это говорит? – спросила она.

– Эшли Уэствуд, мадам, из «Лос-Анджелес таймс»; я делаю ответный звонок – кто-то звонил нам с вашего номера.

– Недавно?

– Два или три месяца назад.

– Значит, это был мой муж.

– Могу я с ним поговорить?

– Вы только что с ним разговаривали.

– Понятно. Он не помнит своего звонка.

– И ничего удивительного. Два или три месяца – очень большой срок.

– Вы не знаете, зачем он мог мне звонить?

– А вы?

Уэствуд не ответил.

– Я вас не виню, – сказала женщина. – Если я сумею настроить его на разговор, то обязательно это сделаю. Вы занимаетесь политикой или наукой?

– Наукой, – ответил Уэствуд.

– Тогда он говорил о том, что гранитные столешницы радиоактивны – такова тема нынешнего года. На самом деле так и есть, но все дело в степени радиоактивности. Я уверена, что он просил написать вас об этом статью. Вас и многих других.

– Вам известно, в какое количество мест он обращался?

– В небольшое, по сравнению с населением Соединенных Штатов, но весьма значительное, если учесть, сколько времени пожилой человек может провести у телефона.

– Мадам, существует ли вероятность, что он нанимал частного детектива?

– Для чего? – спросила женщина.

– Чтобы тот помог ему расследовать ситуацию с гранитом.

– Нет, это маловероятно.

– Вы уверены?

– Эти факты неоспоримы. Тут нечего расследовать. И у него нет доступа к деньгам. Он не мог никого нанять.

– У него нет наличных?

– Именно так. Не спрашивайте. И не становитесь старым.

– У вашего мужа есть сотовый телефон?

– Нет.

– Он мог бы купить его, скажем, в аптеке?

– Нет, он не выходит из дома.

– А люди умирают из-за гранита?

– Он так говорит.

– Какие числа он называет?

– О, тысячи.

– Хорошо, – сказал Уэствуд. – Благодарю вас. Извините за беспокойство.

– Было приятно пообщаться, – ответила женщина. – Хорошо поговорить с кем-нибудь еще.

После короткой паузы раздался щелчок – трубку старомодного телефона положили на рычаг.

– Добро пожаловать в мою жизнь, – сказал Уэствуд.

– Но она лучше, чем у нее, – заметила Чан.

Журналист набрал пятый номер. Код 773, Чикаго. Долгая серия длинных гудков, автоответчик должен был бы давно включиться. Неожиданно раздался задыхающийся женский голос:

– Городская библиотека, Линкольн-парк, отдел волонтеров. – Голос принадлежал молодой, веселой, полной энтузиазма девушке, которая казалась очень занятой.

Уэствуд представился и спросил, с кем он разговаривает. Девушка без колебаний назвала свое имя, но заверила журналиста, что никогда не звонила в «Лос-Анджелес таймс» и не знает ни одного частного детектива. Уэствуд спросил, пользуются ли этим телефоном другие, и она сказала, что к нему имеют доступ все волонтеры. И она одна из них. Девушка объяснила, что это комната отдыха, где волонтеры оставляют свою верхнюю одежду и могут перекусить.