Джек-Соломинка

— У вас еще, конечно, осталось золото, и серебро, и камни. Вы постоянно якшаетесь с купцами и возите им шерсть. Зачем вы пытаетесь меня уверить, что в замке нет денег? Мне противно слушать вашу ложь, хотя я все это должен был предвидеть, беря себе в жены племянницу скряги Гью Друрикома!

— Боже мой, — сказала Джоанна, — разве я когда-нибудь проявляла по отношению к вам скупость?

— Да! — И рыцарь ударил кулаком по столу. — И мне это надоело! Дайте мне все, что вы за Бэкстона получили, или я немедленно отправляюсь за ним в Гревзенд!

— Вы королевский рыцарь, сэр Саймон Бёрли. Вы не станете унижать свою жену перед купцами и ремесленниками!

Как иначе могла помочь Джоанна бедному Тому Бэкстону!

Саймон Бёрли, бледный от бешенства, подошел к ней вплотную:

— Дайте немедля деньги!.. Хорошо, тогда поклянитесь, что в замке больше нет ни фартинга!

Джоанна подняла было руку, но снова опустила ее. Она вспомнила о золоте, которое Аллан возил в Норземтон.

— Ага! Вот как?.. — крикнул сэр Саймон, опрокидывая скамью. — Если тебя в монастыре научили так хорошо лгать, так имей же смелость призывать бога себе в свидетели!

«Аллан ни за что не отдаст этих денег, — думала Джоанна. — Он их бережет для другого. Видно, много пришлось старику передумать, перед тем как прийти к такому решению».

«Ваших денег у меня осталось десять монеток, и вот я добавляю свои два золотых, — сказал Аллан. — Этими деньгами вам придется заплатить архиепископу, чтобы он похлопотал о разводе…»

— Я никогда не требовала от вас никаких клятв, — произнесла Джоанна спокойно, только руки ее дрожали. — И вы тоже не должны заставлять меня клясться.

— Мне все это надоело! — вдруг заревел сэр Саймон, бросая на пол кружку и блюдо.

Хорошо, что его гостья видела уже седьмой сон, иначе она перепугалась бы до смерти.

— Мне все это надоело! — Саймон Бёрли перевернул ногой стол. — И ваша мужицкая скупость, и ваша мужицкая хитрость. Не хватало еще, чтобы вы требовали от меня каких-нибудь клятв! Довольно с вас и одной!

Джоанна вдруг ясно увидела монастырскую келью, рыцаря и мертвую желтую птичку. Она закрыла глаза. Если бы не этот человек, она уже четыре года была бы монахиней.

— Сэр Саймон, — начала она волнуясь, — что бы вы ни говорили сейчас, я всегда буду помнить ту ночь и все, что вы сделали для меня!

Рыцаря трясло как в лихорадке.

— Вы правы, я слишком много сделал для вас. Я покинул ради вас самую нежную и самую красивую девушку; лучше ее не найдешь во всех восточных графствах… Но нет, не ради тебя, лицемерная скряга, а ради твоих денег! Ради твоего богатого наследства, которое все равно разлетелось ко всем чертям!

Джоанна смотрела на него, не опуская глаз. В ухе у него уже не болтается сережка с синим камнем. А с мизинца исчезло уже даже то последнее колечко. Золото, серебро и камни точно тают в руках этого человека. И все-таки она чувствовала к нему благодарность и жалость.

— Вам не удастся очернить себя в моих глазах, — сказала она мягко. — О моем богатом наследстве вам стало известно только в самый разгар нашей свадьбы.

— А ну-ка, посчитайте, когда умер мастер Тристан и когда вскрыто было завещание… Ну, раз! Вы даете мне деньги?

Джоанна молчала.

— Два! Даете?.. Три! Даете?.. Лионель, — крикнул он, открывая дверь в сени, — немедленно седлай лошадей, мы едем в Гревзенд!

— Подождите, — сказала Джоанна поднимаясь. — Сначала повторите мне еще раз о завещании.

Сэр Саймон остановился в дверях:

— Завещание было вскрыто двадцать девятого сентября в Уовервилле. Тогда же я узнал, что вы стали богатой наследницей. Мы выпили бочонок вина в ту ночь — я, стряпчий, отец Роланд и ваш дядюшка. Сэра Гью с горя тогда же хватил удар. Из Уовервилля я приехал в монастырь. Свадьба наша была отпразднована второго октября, если вы помните.

Джоанна что-то пробормотала.

Она опустилась на скамью. Руки свисали по бокам, как плети.

«А все-таки она очень красива, — решил сэр Саймон. — Куда этой цесарочке до нее! Пусть та наденет двадцать модных платьев, но ей не сравняться с этой маленькой кентской леди!»

— Подойдите! — сказала Джоанна хрипло.

— Что? — переспросил он и, пройдя через весь холл, остановился у ее скамьи. Он смеялся от радости, что довел ее до такого состояния.

И тогда Джоанна, размахнувшись, ударила его изо всех сил кулаком по лицу.

Уезжая с господином, паж Лионель не позаботился о том, чтобы оставить немного овса для лошади приезжей дамы. Лошадка стояла в конюшне и жалобно ржала. Старый Аллан, объевшись вчера мяса, заболел. Он лежал в кладовой, корчась от боли. Джоанна уже два раза сегодня нагревала кирпичи и прикладывала ему к животу.

Мэтью отправился снова за кузнецами, так как мост опустили, но опять поднять его было уже невозможно.

Джоанна отворила дверь в конюшню. Лошадка уткнулась ей в ладонь мохнатой мордой.

— Сейчас, сейчас, — сказала Джоанна. — Мне придется тебя попасти немного.

Она вывела лошадку из замка и привязала в кустах. Сама она села в траву у дороги и заплакала.

Гостья ее еще спала. Как только она уедет, Джоанна немедленно отправится в Фоббинг к Джеку.